– Как ты узнал?
– Мы видели Вас на спирали у Экватора.
– А, так это был ты, – улыбнулся мужчина. – И твои друзья?
Он перевел взгляд куда-то дальше. Тави посмотрел в ту же сторону. Хинта стоял у самого выхода из зала и придерживал Ашайту за руку, чтобы тот не начал танцевать среди людей.
– Да, это они. Пта, – снова рискнул Тави, – Вы же из Литтаплампа, так? Думаю, там есть ламраймы побольше и получше нашего. Неужели Вы приехали сюда только за этим?
– А-а, так вот что не дает тебе покоя? Просто правление поселка еще не подготовило мне жилье. Сказали подождать три часа. Не буду же я сидеть у них в офисе все это время. И вот я здесь.
– Значит, Вы останетесь в Шарту?
Мужчина чуть кивнул.
– А далеко идет та тропа? – неожиданно поинтересовался он.
– До самого моря, пта, – удивленно ответил Тави. – До старого Шарту, который был смыт цунами. На его месте теперь мемориал. Тропа выходит прямо к мемориалу. Но по ней не проехать, а для пешей прогулки это слишком далеко.
– Спасибо, – сказал чужак. – Это мне пригодится.
Его заказ был уже готов. Он подхватил свой кулек с навой, подмигнул Тави и пошел обратно в зал. Тави пялился ему вслед, пока очередь у него за спиной не начала возмущаться.
Возвращался назад он с четырьмя огромными, холодными, сладко пахнущими кульками разноцветной мелкорубленой навы. Антракт закончился, и они снова расселись по местам. Джилайси Аргнира говорил речь среди способных слушать раненных, и те склонялись, обессиленные войной, понимающие правоту его слов. Хинта решился оторвать Тави от зрелища.
– Я видел, ты с ним говорил. Узнал что-нибудь?
– Не знаю, – с непонятной радостью пожал плечами Тави. – Просто поздоровался. И убедился, что это очень необычный человек.
– Как?
– Не знаю. Не могу пока толком объяснить, но это точно так. Он как будто моложе всех остальных взрослых. Он живой, Хинта, он не гаснет, как наши с тобой родители, он очень ярко горит внутри. И ему как будто совсем ничего не нужно от мира вокруг. Словно он и здесь, и больше, чем здесь.
Хинта не нашелся с ответом, и они снова обратили взгляды на арену. Им предстояло еще полтора часа зрелища.
Когда лам закончился, и они вышли на улицу, небо уже переливалось всеми цветами заката. Солнце тонуло за горизонтом, стреляя зелеными и алыми сполохами последнего света. Расходиться не хотелось. Тави вышел на радиосвязь с матерью, сказал, что гуляет с Хинтой, и выпросил у нее еще два часа. Хинта отвел Ашайту домой, передал его в распоряжение родителей, а сам вернулся назад, во двор.
Они обсуждали лам так долго, что наступила ночь. Когда дома поселка утонули в густых сумерках, а окна загорелись, ребята легли на землю и стали смотреть в небо. Два маленьких полумесяца, то сходясь, то расходясь, медленно танцевали друг вокруг друга. По большей части они были бледно-желтыми, но оконечность одного из них перечеркивалась черной сеткой крошечных линий.
– Ты когда-нибудь видел, как древние рисовали Луну? – спросил Тави.