– Это не вулкан. Вещество из разлома почти не выделяется. Не думаю, что оно может нас убить за следующий час или даже за следующие десять часов. А вот Ваш рассказ, которого я так и не услышал, может прояснить те вещи, которые теперь имеют значение для всех жителей Шарту.
Фирхайф вздохнул.
– Простите меня. Простите меня вы все трое. Эта история очень короткая. Но когда я ее расскажу, вы поймете, почему я так испугался, что молчал годами. И почему я боялся доверять Вам, Ивара.
Учитель медленно кивнул. Взгляд Фирхайфа рассеялся, почти утратил выражение.
– Это было вечером, в сумерках, в дождь. Тогда случилось небольшое землетрясение. Даже не землетрясение – просто толчки; ничего сравнимого с нынешним ужасом, который дома переворачивал в Шарту. Оно застало меня в дороге. Я его даже не почувствовал, но приборы показали сейсмическое колебание. А мне по инструкции положено в таких обстоятельствах останавливаться на ближайшей станции. И я затормозил около платформы-техстопа, которая расположена на верхней плоскости Экватора.
– Я помню это место, – сказал Ивара. – Я очень внимательно его рассмотрел, когда мы сюда ехали.
– Да, но вот мальчики туда никогда не поднимались. Экватор сверху плоский – ровный, как дорога. Собственно, по его поверхности и проходит нечто вроде дороги. Только вот не знаю, какая машина смогла бы там ехать – всю электронику убивает магнитное поле...
Хинта почувствовал, что это нужно сделать, и ободряюще положил руку на плечо старику.
– Продолжайте, – нетерпеливо попросил Ивара.
– На вершине Экватора построен подиум из наборных пластиковых перекладин, а на этом подиуме лежит монорельс тихоходного. Там есть маленькая платформа; от нее к поверхности Экватора можно сойти по обычной пешеходной лестнице. Повторюсь, были сумерки, шел дождь. Я остановил поезд около этой платформы и должен был стоять там, наверное, минут десять, пока компьютер автоматической диагностики проверял целостность монорельса на всем протяжении пути. И тогда я увидел свет. Фиолетовый свет.
– Он был далеко? Над лагерем?
– Нет. Он приближался ко мне. Кто-то бежал по Экватору. Да, к тому моменту я уже на протяжении целого месяца в погожие дни замечал лагерь ваших друзей, Ивара. И когда я увидел этот свет, я так и подумал, что кто-то из лагеря двигается в мою сторону. А путь это не близкий, хотя и абсолютно ровный. Про лагерь я наводил справки на станции с литской стороны Экватора, узнал у таможенников, что тот принадлежит ученым, а потому не боялся. Решил, что случилась какая-то беда, я имею в виду, обычная беда – вроде физической травмы или разгерметизации скафандра.