— Что мертвяки не так часто попадались? — язвительно осведомился Кол. — Хотя странно… учитывая твоё благоволение к моему брату, то должна уж была привыкнуть.
— Это ты и Хмыра — маньяки, а не я. — Кол как-то сразу догадался, что она имела свою чокнутую младшенькую.
— О… — тут он сам себя оборвал, так как на виске девушки Кол разглядел краешек знакомой вырезанной руны. Присев на корточки, он откинул волосы с виска девушки и разглядел перевёрнутую руну Альгиз. По сути это руна была неопасна в обычных ритуалах. Но перевёрнутой она используется только в старых и темнейших ритуалах… чаще всего в кровавых. Но кто практикует магию на себе подобных? Ведьмы всегда были насчет этого дотошно-щипительными.
Летта же поняв, что пока Кол отвлечен — терять такой шанс нельзя. Как только он закончит с трупом, то от смерти её уже ничего не спасёт.
— Хъеш тасс, — прошипела она заклинание. Голова первородного резко с хрустом дернулась в сторону и тот безвольно упал рядом с телом мертвой ведьмы. — Прости, Кол, но умирать я ещё не хочу. — Затем достав из стильного чёрного клатча обклеенный стразиками айфон быстро набрала знакомый номер, торопливо покидая квартиру, пока Кол не пришёл в себя. — Алло? Здравствуй, Никлаус. Боюсь у меня к тебе есть как плохие новости, так и хорошие. Угадал. Да, насчёт него…
***
Не могу поверить, что не прошло и полноценного дня, как эта белобрысая кракозябра меня кинула, оставив своё барахло при том! Страдая адским похмельем, я получила утром короткую смс-ку: «Хмыра, я уехала, как ты и хотела. Увидимся через лет десять в лучшем случае. И да, мои вещи можешь оставить себе… ну если конечно влезешь в них. Алетта». Эх, кажись, я всё-таки буду жить одна! Дождалась.
Вот только… вот только какое-то чутьё мне не даёт покоя! Всё царапает и царапает мою гнилую душонку, не давая мне наслаждаться заслуженным отдыхом и холодным яблочным сидром. Даже гамак, в котором я так уютно устроилась — не радовал. Но если по-честному, то комары. Жрут мою кровь, как лошади, а не как насекомые! Адские создания.
Поэтому, я решила, что ничто так не успокаивает и не облагораживает человека как труд! К вечеру, я наконец отделалась от похмелья и нацепив на себя джинсовый комбинезон, черную маечку, резиновые шлепки и убрав волосы под желтую бандану с кошачьими черепушками, я вооружившись резиновыми перчатками, мотыжкой и ведром, пошла полоть свои грядки с полынью, бузиной, волчьей ягодой, дурман-травой, маком, чертополохом, вербеной, волчьим аконитом, вязом, зверобоем и прочими травами, что мне нужны были для ритуалов и обрядов. Нет, вырастить нужные ингредиенты не проблема, но тратить драгоценный магический резерв на рост какой-то травы? Короче, меня жаба большая такая задушила, что я потратила половину своего состояния тупо на сад и огородик.
Поэтому я даже не заметила, что ко мне кто-то приперся, пока меня по-хамски не окликнули:
— Уважаемая ведьма, разговор имеется.
Удивленно вскинув голову вверх, я встретилась с темно-карими глазами взъерошенного привлекательного парня и не менее удивленно пролепетала:
— Пацан, а ты кто?
«Пацан» удивился, даже не так… зло впечатлился.
— Ты, ведьмовское отродье, что нихрена не помнишь? — прорычал парень, не решаясь подходить ближе. А я поняла, почему такая дистанция. Вербена. Она была здесь повсюду, что означало: парень являлся вампиром, то бишь я в безопасности! А значит можно и понаглеть.
— Слышь, вомпер, а не шёл бы ты отсюда, пока тебе рыло вербеной не начистила! — на простецком гордо возопила я из-за кустов. М-да, звучит не так высокопарно, как я себе представляла.
— Никакого уважения у этой девки к первородным! — прошипел Кол… Ой! А я кажись всё вспомнила…
Тот увидев на моём лице узнавание сей его прекрасной персоны хищно тут же улыбнулся.
— Ой, я как понимаю кровь крыс из подвала уже поздно предлагать? — саркастично сказала я тоном радушной хозяйки, складывая руки на груди.
— Где твоя сестра?! — зло спросил вампир, окидывая не менее злым взглядом кусты вербены. — И говори лучше сразу, и тогда обещаю смерть твоя будет быстрой.
— Как показала практика — первыми с корабля бегут старшие сестры, а потом только крысы и все остальные, — горестно вздохнула я, смахивая невидимую слезу средним пальцем.