***
— Умница, Минерва. Отдохнете и съездите на учебу… Где у вас хорошо учат преподавателей? Обязательно надо, это очень важно для вас. И для нашего факультета. Я надеюсь, что когда вы вернетесь, я смогу вами гордиться, Минерва.
— Я… я буду… хорошей кошкой, сэр Годрик… Я научусь правильно присматривать за котятами… Я… клянусь вам!
На миг стройную фигурку женщины охватило серебристое сияние.
Дамблдор бросил срочный вызов Гиппократу Сметвику.
Подхватив оседающую коллегу и направив ее в ближайшее кресло, волшебник выждал минуту-другую и снова взмахнул палочкой:
— Легилименс.
— А ты куда лезешь, интриган бородатый? — рявкнул в голове раздраженный мужской голос.
«Я же не трогал диадему», — была последняя мысль директора…
А потом ему пришлось держать ответ, да если бы только перед одним Годриком.
***
Вызванные из Мунго целители в полном ошеломлении внимали… Самый молодой парнишка даже записывал. Да, директор тоже говорил вслух, громко и четко. И рассказал он столько интересного… Постепенно приходящая в себя Минерва широко открыла глаза и тоже вся превратилась в слух.
Вскоре целители вызвали еще пару коллег, предупредив, чтобы те не входили в комнату, пока они не выйдут сами. На большее их адекватности не хватило. Даже на несчастную профессора трансфигурации, после откровенностей обожаемого директора молчаливо стекавшую в кресле все ниже и ниже. Хотя, если судить по ее виду, бывшего профессора.
Через час глубоко потрясенные целители и пришедший в себя директор (или тоже — бывший директор?) наблюдали… друг друга. Пару минут тишина в воздухе казалась им почти осязаемой.
— Обли…
— Я т-тебе дам! — рявкнул Годрик так, что директор подскочил на месте, едва не прикусив собственный язык.
— Пиши прошение об отставке. Тебе-то уж точно пора… на покой.
— Кстати, в этом случае вы проживете лет на сорок дольше, — добавила Ровена.
— Хотя лично я против, — отрезала Хельга.
— Но… все-таки, где вы? И кто брат сэра Годрика? В летописях нет ничего подобного, или я действительно схожу с ума.
— Я брат. Салазар Слизерин, — холодный и спокойный голос стал для Альбуса Дамблдора последней каплей…
— В Мунго — значит, в Мунго, — пожал плечами старик.
— Да вы не переживайте, директор…
— Как не переживать? А на кого Школу оставить?!
Зря он думал, что это была последняя капля. Наверное, он действительно сходит с ума. Годрик с Салазаром потребовали… Тома. И оказались в курсе того, где он находится, в очередной раз посрамив Великого Светлого. Хотя, если с Томом поговорят так, как с ним…
Когда полный удивления Квиррелл, минуя санитаров, пришел по зову директора в кабинет его заместителя, то едва успел заметить движение рук волшебника и ничего не успел ему противопоставить. Чалма, самостоятельно размотавшись, улетела в угол. Незнакомая тяжесть слегка сдавила виски…
Почти невменяемые целители, слегка вменяемый директор и совершенно пофигистичная Минерва наблюдали, как профессор краснеет… затылком. А уж когда он начал отвечать… Дамблдор вздохнул с облегчением, поняв, что ему еще мало досталось. Молоденький санитар на автомате продолжал вести записи… Сделать глаза еще больше не позволяла физиология.
Через полчаса взмокший Квиррелл просто упал, но на помощь к нему никто не успел: бедняга тут же испустил дух. Целители автоматически вытащили тело и так же автоматически вернулись.
У кабинета замдиректора, несмотря на подозрительный запах, точнее, всем знакомую вонь, начал понемногу собираться народ… И одними из первых были, конечно, члены комиссии от Попечительского Совета. Правда, не все: Люциус Малфой и еще двое ответственных лиц, в том числе господин Панин, обнаружили странный коридор, едва прикрытый каким-то непонятным заклинанием…
***
— Ну что, коллеги?
— Увы… это непоправимо.
— Как жаль.