Теперь на рабочем столе лежали почти полностью разработанные психологические портреты для матери и для отца, а также рабочие схемы для достижения большинства указанных там качеств. Работа шла полным ходом.
Результаты и радовали, и озадачивали. Родители развивались, хотя и скатываясь вниз, когда Северус позволял себе передышку (исключительно в экспериментальных целях). Но это «скатывание» происходило все реже, все больше времени было на него нужно, и, в конце концов, Северус отпустил контроль на целую неделю, прежде чем появились первые тревожные признаки.
“Пожалуй, к началу учебы в Хогвартсе я смогу их оставить”, — думал «мальчик».
Но самое удивительное для него произошло опять-таки на день рождения — уже второй. Отец принес… щенка бигля! Полукровку, но это потрясло Эйлин и Северуса чуть не до потери речи. Особенно когда Тобиас за какой-то час ловко выстроил для малыша Ричи во дворе удобную (и теплую!) конуру, используя помощь сына для придерживания дощечек и подачи гвоздей.
Детские мечты начали сбываться… А ребенок впервые смотрел на отца восхищенными глазами и радовался.
Засыпая под неспешные родительские фантазии о его будущем (“Вот вырастет наш гений, станет врачом или юристом? А может, учителем?”), Северус не заметил промелькнувшей искорки в их глазах…
А через девять месяцев у него появилась сестра — Абигайл, Эбби…
Надо сказать, Северус был рад, что наконец-то смог вздохнуть посвободнее. Предварительно установив на матери сильнейший ментальный блок, конечно. Как показало уже не такое далекое будущее, тех воспоминаний действительно стоило опасаться.
Комментарий к 7. Годовалый кукловод Тот самый бигль: https://doggy-puppy.ru/uploads/posts/2015-09/1443263781_02.jpg
====== 8. И снова трудное детство ======
Комментарий к 8. И снова трудное детство МБ “сыро” и недобечено... Спасибо всем, кто указывает на ошибки и опечатки и помогает их поправить!
Что именно вспомнила Эйлин в подробностях – в “вбоквеле”: https://ficbook.net/home/myfics/5917872
Кстати... посоветуйте, оставить “вбоквел” или, может, ввести его сюда, как одну из частей?
Тобиас перестал что-либо понимать в этой жизни…
У него было ощущение, что из роддома вернулась не его жена. Эта странная, а иногда даже страшная истеричная женщина не могла быть Эйлин! Он хотел было призвать ее к порядку, как когда-то, своим тяжелым кулаком, но стоило ему замахнуться, как она сверкнула таким взглядом, что у мужчины мурашки побежали по спине. От шока не помогли ни пиво, ни виски — после того как он проспался, жена закатила такой скандал, что муж рад был ноги унести.
Только крошечная дочка, Абигайл, Эбби, со светло-серыми «папиными» глазами, с его линией рта, его тонкими, едва заметными бровями, немного примиряла отца с действительностью. Но малышка, видимо, чувствуя перепады настроения матери, была весьма неспокойной. Эйлин редко и нехотя брала ее: только покормить и перепеленать, ребенок все чаще был на руках отца или старшего брата. Тобиас удивлялся и не мог не зауважать сына, ставшего спокойной нянькой для малышки. На Эйлин они положиться не могли. Никак.
“Если бы не Северус, — думал Тобиас, — наша жизнь превратилась бы в полный дурдом”.
Не выдержав, он сам нанял няньку, вдову соседа, и постепенно все больше времени проводил с ней и с дочкой, которая сразу стала спокойней. Но свободного времени оставалось немного, надо было платить и платить — а значит, работать и работать.
Когда мать вернулась домой с небольшим, но крикливым сверточком, Северус сразу понял: что-то пошло не так. Таких депрессивных тонов, перемежающихся с горечью и даже яростью, он у матери еще не наблюдал. Бороться с этим было ужасно тяжело: мать буквально «прилипала» к нему, совершенно забыв про дочь и не обращая на нее внимания, даже когда та плакала. А иногда, отдыхая от постоянного «ведения — воздействия», он ловил на себе ее взгляд и содрогался от того, сколько отвращения в нем было. Отвращения к нему. И отвращения к самой себе.