— А если не очнется? — тихонько спросил Ирвинг.
От вопроса эльфийка в напряжении сжала свои кулачки.
— Будем надеяться, что этого не произойдет.
Голос целительницы не звучал уверенно.
Они оставили Ильму в комнате лазарета. Нерия сама напросилась присматривать за ней, пока мастер проверяла свои догадки. Винн сразу же исключила первых подозреваемых, таких как удар по голове или воздействия электрических повреждений как при ударе молнии. Никаких признаков наружных травм на голове или на теле у женщины она не обнаружила. По всем параметрам Сентинел будто бы просто спала. Но глаза… Мастера сильно беспокоили необычные глаза ученицы. Но старая волшебница не стала распространяться на эту тему.
Последняя драконорожденная пришла в себя через два дня. За эти дни Нерия позабыла о своем расследовании. До прибытия Сентинел она пыталась выяснить причину поступков своего бывшего друга. И все ее ниточки вели к магии крови и к кому-то из старших магов. Из слов некоторых учеников, Йован до своего побега часто зависал до позднего вечера с кем-то из мастеров.
Очнувшись с тяжелой головой, Сентинел убрала с глаз прохладную и влажную тряпку со специфическим резким запахом трав. Открыв глаза, она некоторое время лежала и просто смотрела на одну точку в потолке. Мир в её глазах предстал в несколько измененном виде. Появились яркие, едва видимые крошечные точки, они то соединялись, то разъединялись. Она бы пролежала так ещё долго, если бы не раздавшийся рядом взволнованный и такой знакомый голосок.
— Ильма?! Ты как?
Бретонка не спешила с ответом. Размяв шею, она медленно повернулась в сторону голоса и обнаружила эльфийку рядом с кроватью. Светло голубые глаза Ильмы ярко светились легким серебром. Такое точно не осталось незамеченным. Нерия долго не отрывала глаз от неописуемого зрелища.
— Все хорошо, мама… — тихо пробормотала Ильма, все еще не придя в себя.
Нерия подумала, что ослышалась и повторила свой вопрос.
— Ох… Что? Я не дома… Нерия? — после долгой паузы вымолвила бретонка. — Где я? Что случилось?
— Ты не помнишь?
После слов эльфийки Ильма призадумалась и начала вспоминать свои последние дни. Брови перенеслись к переносице, давая понять эльфийке о начале бурной мозговой деятельности у бретонки.
— Помню, как отрывала от стены картину… Искала Свиток, да… Вроде бы, мм… Потом, помню бескрайнее звездное небо… и боль. Обжигающую, невыносимую… И чей-то голос… Женщины в белом пламени… Ты не слышала? — обрывочными фразами закончила свои потуги вспомнить Ильма.
— Голос? — дослушав до конца, спросила Нерия.
— Да, такой неестественный и печальный… А ещё я вспомнила свое детство. Вернее, один странный момент из него.
«Мама… Интересно, увижусь ли я с ней еще когда-нибудь?», — с грустью вспомнила странный сон. И с болью в душе вспомнила усталое лицо матери.
— С тобой всё нормально? — решила удостовериться Нерия.
— О? Да-да. Вроде бы все нормально.
Прислушавшись к ощущениям, Довакин пришла к выводу, что на самом деле все было в порядке. Очень даже в порядке, исчезли давящие ощущения от скверны и обжигающее присутствие абстракта.
«Интересно… Это Свиток мне помог?».
— Вроде бы? — искреннее беспокойство во взгляде эльфийки заставило Ильму улыбнуться.
— Нерия, все хорошо, правда. Лучше скажи, долго я тут пролежала?
— Два дня.
— ДВА ДНЯ! — звонко выпалила бретонка.
«Так… А где Древний Свиток…»
— Нерия, а где Древний Свиток?
— Ты про картину? Её Первый чародей с собой забрал.
«У Ирвинга значит… Стоп… Зачем он мне теперь? Я же его как бы уже прочла… Или же нет… Хм, не понятно…», — озадачилась Ильма.