- Чертим контур. Раз не успели довезти, будем работать в полевых условиях. В прямом смысле. Давайте, Лида, двойной. Я – внутренний, вы – внешний. И потом, когда откроют двери фургона, сразу же ставьте заслон – если он вырвется оттуда, мы его уже не поймаем.
Магичка кивнула, и мы принялись за дело. Очень скоро фургон был запечатан в два круга, один вычерчен освященным мелом, второй – по-простому, прямо в земле кончиком палки.
Вокруг было открытое шоссе, благо, настолько удаленное от города, что машин здесь и не было. Владлен и Леша расставили всех оставшихся оборотней полукругом, снабдив оружием с серебряными пулями.
- Что-то еще? – повернулся ко мне Вожак.
- Нужна вода и какое-нибудь ведро или емкость с широким горлом, куда бы я могла просунуть руку. – Вздохнула и резко выдохнула, глядя на Лилю: - И мне нужна ты.
На секунду пространство взорвалось тишиной. А потом передо мной возник Булатов, закрывая собой девушку.
- Ты забыла, о чем мы разговаривали? – вкрадчиво и очень опасно осведомился он.
- Вы хотите вернуть сына или нет? – рыкнула я в ответ, заводясь с пол-оборота.
Я тут, понимаете ли, голову в пасть даже не ко льву – к одержимому оборотню кладу, а они мне еще угрожать смеют! Псы шелудивые!
- Влад, подожди. – Леша немного оттеснил брата и сам внимательно глянул на меня. – Что ты хочешь? Давай поконкретнее.
- И было бы совсем идеально, если бы вы привезли сюда хоть одного ребенка, - нахально закончила я, с сарказмом поглядывая на Вожака.
- Что?! Да ты совсем чокнулась, дура! – рявкнула подлетевшая ко мне жена Кира.
Никто не успел даже пискнуть, я сама от себя не ожидала такой прыти, но один стук сердца – и магичка забилась в моей руке, схваченная за горло так, что ни вздохнуть, ни выдохнуть, ни носками достать до земли. Она отчаянно хваталась за мою руку, пытаясь отодрать от горла, пока два Силача не скрутили меня, оттаскивая от неблагодарной твари.
Хватило бы, конечно, и одного, но они, видимо, не смогли решить – кому же такая честь достанется.
Я зло рыкнула и перестала вырываться, чувствуя, как глаза засветились, наполняясь кровавыми всполохами.
- Я, может, и чокнулась, вот только дура здесь – ты, - прошипела я, гордо выпрямляясь, насколько позволяли руки оборотней. – Это не твой муж. Не тот милый, добрый, отзывчивый Кирюша, коим ты привыкла вертеть направо и налево. Это здоровенный, злющий одержимый самец, который убивает не ради еды. А ради – забавы. Ради самой смерти. Но сильнее инстинкта убивать только инстинкт сохранения потомства и самки, которая его принесла. Ты – его пара, тупая идиотка! Он тебе ничего не сделает, а если у тебя на руках будет его ребенок, да еще и оборотень, то я вообще смогу в открытую подойти к нему и сделать все, что надо, он даже дернуться не подумает. – Лиля побледнела, поджав губы, и я была почти на сто процентов уверена, что из всей моей речи она услышала только собственные оскорбления. – Однако ты стоишь здесь, закатываешь истерики и ничего не делаешь. А потому кровь всех этих людей из деревни и тех троих парней-оборотней на твоих руках, ясно?
Я выплюнула последнее слово, глядя на нее, как на грязь. Все молчали, но я видела, как переглядываются Лида и Владлен. Ведьма была на моей стороне, оборотень понимал мою правоту, но боялся рисковать внуками. Лида тоже боялась, но шанс спасти сына упустить не могла.
А вот Лильку свидетели, что стояли рядом с нами и усердно делали вид (кого вы хотите обмануть?!), что ничего не слышали, очень даже смущали. Как же, как же – помнится, Великая Полина та еще моралистка, для нее общественное мнение всегда играло особую роль. И внучку такой же вырастила.
А я-то все думала, почему же меня сразу так невзлюбили. Потому что я делаю, что хочу и с кем хочу, и плевать я хотела, что там мерзкие людишки думают обо мне. Они всегда что-то думают, так что мне теперь, жить, как им хочется?..
Нет.
И потому я так нагло и паскудно ухмыльнулась и без того злой, как черт, огневичке, что та вспыхнула. В прямом смысле. И шагнула ко мне.
Все слова, рык, шипение и даже мысли забились обратно в горло, когда пылающие руки сжали мои плечи, в опасной близости от волос. Я увидела красно-желтые языки пламени так близко от своего лица, что даже не попыталась отпрянуть, а просто застыла, парализованная ужасом.
В тот раз было не так. Но именно с тех пор я начала бояться огня, как любая низшая нечисть вроде упырей и вурдалаков.
До крика. До потери пульса. До смерти.