— Куда пойдёшь? — спросил Лаватейн.
— Куда-нибудь… — Раньше он бы сказал «сигану с моста и умру красиво», но перспектива красиво умереть и воссоединиться со своим Первым уже не радовала. В конце концов, Алексу не понравится, что он теперь курит.
— Я думал, ты знаешь.
— Откуда? — И, не дождавшись: — А сам-то?
— Сигану с моста и умру красиво, — решительно ответил Хоук. — Что смешного?
— Уже ничего, — перестать ржать было трудно, но он как-то справился. — Я тоже так думал, просто надоело.
— Обычно надоедает жить, а не умирать…
— Ну, мы ещё толком не пожили. Согласись, откуда бы ты ни свалился, травить преподов и сбегать с уроков — это ещё не конец.
— Надо же, умная мысль, — насмешливо протянул Лаватейн и уклонился от летящей в него куртки. — Что, жарко стало?
— Есть такое, — Кайл потянулся и хлопнулся на сырую траву, оставшись в одной футболке. Татуировка не имела никакого значения, Хоук всё равно не поймёт ни букв, ни цифр — да он и не спрашивал никогда, только каждый раз смотрел, долго и задумчиво. И не спрашивал.
В этот раз передумал:
— Ты что, сидел?
— Ага, в тюрьме для малолетних, — хмыкнул Фабиан.
— Не припомню здесь таких тюрем…
— Здесь — это где?
Ответа не было, но ясно, что в Америке. Никаких тебе миров и никакой тебе нечисти. Иногда Кайл ему завидовал — то есть, понятно, что Хоук издевается над учителями и выкуривает больше мистера Раймона в сутки не от хорошей жизни, но он-то уж точно не знал никаких ужасов Red Sky, не прятался от Анны Браун, не боялся, что она сделает ему больно или кого-нибудь отберёт, раз и навсегда. Как представитель старшего отряда RSH, Фабиан помнил всех своих и даже некоторых чужих, и ни одного из них до сих пор не повстречал… Что ж, однажды они увидятся. А ведь раньше он даже представить такого не мог, ведь со смертью Первого обрывается и жизнь Третьего.
Кто-то ошибся. То ли Анна Браун, то ли Кайл.
— Завтра к Джексону друзья приезжают, — зевнул Фабиан. Лежать на траве у костра и засыпать… сколько всего потерял Алекс… — Привезут чего-нибудь вкусного, можно отобрать.
— Тебе бы только отобрать.
— Я учился у лучших.
— Что ж, если друзья — это источник вкусного и запретного, тогда они не так плохи, — сказал Хоук.
— Ну, не всегда, — Кайла потянуло вспоминать детство, только главное — не проболтаться. — С друзьями можно в прятки играть. Да и не только в прятки, во что угодно. Чем больше — тем веселее, и воспитатели… а, ну, там, где я рос, были воспитатели… Вроде сволочи, а к детям относятся нормально. Придумывали всякие игры для мелкоты… А ещё потом по ним сильно скучаешь. По друзьям, в смысле.
Лаватейн долго ничего не говорил, потом обронил только: