Из темноты к ним потянулись синевато-лиловые светлячки.
— Не касайся их ни в коем случае, — велел волшебник и медленно, но решительно двинулся вперёд, не отлипая от стены. — Уйдём как можно дальше, потом попробую открыть портал.
— А что будет?
— Лучше не узнавай. Это души мёртвых… так они выглядят на обратной стороне.
Хождение по рельсам оказалось пыткой. Во-первых, это просто неудобно, во-вторых — да всё остальное, чёрт возьми! Геннадий неожиданно стал тяжёлым, у Барсова вскоре кончилась стена, и он пошёл ещё медленнее, просто потому что быстро идти не мог. А эти проклятые светлячки, чем бы они ни были, всё плыли за ними… Лучше бы гнались! Казалось, что они идут медленно, а мёртвые души тянутся ещё медленнее, но почему-то приближаются. От этого на душе становилось совсем паршиво, и ещё историку всё время чудилось, что светлячки вот-вот коснутся его шеи.
Рельсы обрывались, открывая им дорогу в синевато-серое никуда. Но на самом краю виднелась чья-то фигура.
Почти прозрачная, светящаяся женщина средних лет… Неужели привидение? Здесь всё может быть, отрешённо подумал Мечников.
— Не трогайте живых, — высоким голосом сказала женщина-призрак, вытягивая вперёд ладошку. Светлячки отступили, хотя не исчезли совсем. Надо было поблагодарить, но голос подвёл, да и Мечников прекрасно чувствовал, что они с бездыханным Геннадием тут чужие.
Женщина будто и не видела «чужих», она смотрела только на Барсова. Максим Сергеевич тоже на неё смотрел, и у него ещё никогда не было столь горькой улыбки на лице. И улыбкой не назовёшь…
— Ты снова здесь, — прошептала женщина-призрак, подходя ближе. — Тебе стоило оставить Рог Сатаны и исчезнуть.
— Она бы… — Голос волшебника неожиданно надломился. — Прости. Она бы вернулась.
— Ты привёл людей. Снова.
— Я уведу их отсюда.
Женщина горестно покачала головой, она улыбалась сквозь выступившие на глазах слёзы.
— Столько лет прошло, я надеялась, что ты не повторишь своих ошибок… Ему бы не понравилось, ты же знаешь.
— Ему бы не понравилось, — эхом отозвался Барсов, его рука дёрнулась, будто он хотел обнять призрака, но тут же передумал. — Ты нашла свою букву?
— Нашла! Я теперь Странница, — она улыбнулась веселее. — Но это последнее, что я тебе скажу. Вам пора уходить… Я открою портал, но не знаю, куда он приведёт. Ваш мир такой большой.
— Только бы не на рельсы, — деланно улыбнулся волшебник. — Пожалуйста, ты нам очень поможешь.
Женщина-призрак сотворила такой же мерцающий синеватый круг прямо в воздухе. Больше они ничего друг другу не сказали, разве что посмотрели в последний раз. Перехватив покрепче многострадального студента, Мечников шагнул в круг одновременно с Барсовым, и спустя полсекунды они оказались в холле первого этажа родного университета.
— Пифагоровы штаны! — воскликнул Борис Борисович. И как так надо было выйти, чтобы сразу напороться на декана философов?! — Геннадий!
— Борис Борисович! — а вот и второе чудо: от голоса своего декана парень сразу очнулся. Очнулся, сполз с плеча Мечникова, поправил очки и быстро проговорил: — Простите-пожалуйста-мы-очень-спешим. Нам надо…
— В спортивный зал? Нет, господа, — Борис Борисович скорбно покачал головой, — он обвалился. Всех успели вывести, там были Пал Палыч и Ирина Арсеньевна, они вытащили четверых студентов и Станислава Павловича. А потом всё рухнуло. Судя по вашему виду, вы пытались их искать?
— Конечно! — ухватился за объяснение Мечников. — Так оно и было.
— А что с Любовью Серафимовной? — осторожно спросил Геннадий.
Декан нахмурил брови:
— С кем, с кем? Кто это такая?
Максим Сергеевич улыбнулся, и Мечников понял, что без него тут явно не обошлось. И когда успел?
— Однако, Борис Борисович, вы совершенно правы — мы искали их, — подал голос социолог. — Куда идти-то?