— Не скажи, подруга, — возразила рыжая. — Это к кому попадешь.
— Скорее уж, на кого нарвешься.
— Не, ну про Сусанина я не говорю. Этот и не со зла отправит так отправит — будешь по мирам плутать до какого-нибудь Рагнарека.
— Еще скажи до Белого Хлада, — хихикнула стриженая.
— Ну да, к витчеровским попаданкам у Сусанина особое отношение, что неудивительно: Сапек-то поляк, да и Геральт, значит, соответственно, тоже, — заметила рыжая.
— Я как раз это… ну, витчеровская, — пролепетала Маша, прикидывая перспективы.
— Да ладно, расслабься. Сегодня повезло тебе, — сказала рыжая. — Не Сусанинская смена.
— Так что самого страшного попаданского кошмара ты, считай, на этот раз избежала, — добавила стриженая.
— На этот раз? — решила уточнить Маша. — А что, будут и другие?
— Долго объяснять. Сама скоро поймешь, — неопределенно ответила рыжая.
— А вон там, на следующей за Сусанинским кабинетом двери видишь табличку? — указала стриженая.
— Элли, — прочла Маша.
— Вредная дамочка. Присказка у нее любимая: ну что, милочка, не послать ли тебя для начала в Изумрудный город за мозгами?
— Следующие за ней: Гэндальф, Торин и Бильбо. Эти ничего мужики. Только Гэндальф нудноват, Торин жадноват, а Бильбо вороват. Ну и еще бывает, найдет на них — как сядут, как затянут: фа овей зе мисти маунтинс райз. И часа на три. А потом еще в запой уйдут на неделю.
В этот момент одна из дверей открылась, в коридор вышел мужчина, окинул беглым взглядом ожидающих в холле дам и кинул клич:
— Маша Сухова! Есть здесь такая?
— Эт. Это я! — от неожиданности и волнения у Маши в зобу дыхание сперло. — Я! — выкрикнула она громче, боясь, что ее не услышат или не заметят.
— Хорошо, гражданочка. Пройдемте в мой кабинет, — пригласил мужчина.
— Конеш-ш-шно!!! — холл огласило содружественное шипение примерно двух десятков попаданок. — Ее тут не стояло! — звонко и нахально выкрикнула хабалистого вида девица (Маша подумала, что та похожа на базарную торговку).
— Она наверное от ОʼДима, — предположила чопорная барышня в очках (мисс Всезнайка, как тут же мысленно окрестила ее Маша).
— И что? — продолжала разоряться хабалка. — Я тута третий день парюся, а эта, гляди-ка, только появилась, ее уж просют! От ОʼДима, надо же. Да хоть от черта лысого!
— Та-ак, гражданки попаданки, — мужчина сурово уставился на хабалку. — К сведению митингующих, у меня для вас две новости: плохая и очень плохая. Одна из них состоит в том, что Забытые Королевства все еще ждут своих героинь, День Открытых дверей в них продлен еще на месяц. А что касается второй… Наш досточтимый, уважаемый и горячо любимый ветеран Иван Сусанин откликнулся на настоятельные просьбы жителей миров, которые вы периодически осчастливливаете своим присутствием, и взял на себя повышенные обязательства. С завтрашнего дня он заступает на своей пост и не покинет его целых 10 дней. Я вас, дамы, поздравляю и заранее желаю вам приятного путешествия… черт знает куда. Кстати, — он обернулся к наглой девице, — тебе выпала редкая удача, завтра с утра ты будешь его первой клиенткой. А на сегодня — пшла вон!
— Я буду жа… — взвизгнула было хабалка, но что-то подхватило ее за шиворот будто бы невидимой рукой и дало пинка под зад невидимой ногой. Хабалка пробкой вылетела из зала, открыв массивную входную дверь своей чугунной и, по всему видать, безмозглой башкой.
— Сусанин выходит, — заволновались попаданки.
— Это значит, самыми популярными маршрутами на ближайшие 10 дней будут: к черту на рога, к черту на кулички, куда Макар телят не гонял, туда — не знаю куда, куда ворон костей не заносил, за семь верст киселя хлебать… — начала перечислять рыжая.
— Ты забыла три его любимых: в жопу, в пизду и нахуй, — напомнила стриженая.
Услышав это, Маша втайне обрадовалась, что ее чаша сия точно миновала, и по этим путям ей точно не ходить, как и не встречаться со страшным диспетчером Сусаниным. Она гордо вплыла в кабинет вслед за пригласившим ее мужчиной и встала перед его столом.
— Значит, вы — Маша Сухова?
— Я — она, — кивнула Маша. Девушка постепенно избавлялась от одолевшего ее в первые минуты волнения, прикинув, что даже среди великого множества попаданок она сумела сразу выделиться, не иначе диспетчер аж через стену почувствовал, что к ним прибыло нечто экстраординарное, выдающееся, великое и ужасное.
— От ОʼДима, значит, — констатировал диспетчер.
— От кого?