— Меня зовут Лена… Алена.
— Премудрая или Прекрасная? — деловито осведомился Торин.
— А это важно?
— Не-а. Но должен же я что-то у тебя спрашивать, раз анкеты-то мы с мужиками скурили.
— Знаешь, пусть будет Приквасная. Сойдет?
— Вполне. Итак, Алена Приквасная, куда путь держишь?
— Ищу подругу… Не, знаешь что, к ведьмаку Геральту, — решила сменить цель визита Лена, опасаясь, что при упоминании о поисках подруги у Торина вновь случился приступ серьезности, в результате чего он может достать из шкафа уже не пиво, а какой-нибудь гномский самогон (в том, что где-то в кабинете таковой имелся, Лена уже практически не сомневалась).
— В книжный мир или игровой?
— В игровой.
— Первый, второй или третий?
— Во второй, наверное, раз Машке нужен был Йорвет, — прикинула Лена.
— Слушай, а вот все хотел спросить, почему все любят Йорвета, а к Яевинну равнодушны? Вроде тоже борец за свободу, тоже эльф, но девчонки валом валят к изувеченному Йорвету, а вполне себе симпатичного Яевинна игнорируют.
— Ну как тебе объяснить, — Лена хотела было подцепить на вилку кусок селедки, но с сожалением выяснила, что тарелка опустела.
— Ты давай, объясняй, как есть, а я пока закуски нам подложу, — верно оценил ситуацию гном.
— Дело в том, что первый ведьмак вышел в далеком седьмом году на довольно старом биоваровском движке, — начала Лена. — Иными словами, дело в графоне. Если эльфы в первом ведьмаке были, прямо скажем, никакими, то во втором, который вышел уже практически пятью годами позже, с помощью технических средств, сделавших за это время семимильный шаг вперед, из эльфа уже можно было сделать просто конфетку. Вот из Йорвета ее и сделали. Ну, и потом, в первой части заболоченный лес, в котором обретался Яевинн, был реально страшным: башня какая-то таинственная, дом деда-людоеда с зарослями эхинопсов в палисадничке — у меня до сих пор от этого места мороз по коже, утопцы с плавунами, выскакивающие из каждой лужи, пиявки ростом с человека, кладбище големов, трупаки, которых в этом лесу было, по-моему, больше, чем деревьев, гули с альгулями их глодать ночами набегали (не деревья, разумеется, а трупы), потом еще Вореф какой-то там завелся, виверн на острове целый выводок, а из цивилизации — деревня скорбных умом кирпичников со спятившей бабкой, которые поклонялись рыболюдам — чудесное местечко. И по всему поэтому Яевинн, который был озабочен только борьбой за счастье народное, наших девичьих жертв явно не стоил. Иное дело Флотзамский лес: он хоть и был страшный, но красивый, а Биндюга — совсем не то, что деревня кирпичников, потому что вместо безумной бабки там был вечно пьяный, но все равно симпатичный Седрик, ну и Йорвет…
— А знаешь что, — неожиданно перебил Лену Торин. — Плюнь ты на этих эльфов, выходи замуж за меня.
— Ч-чё? — Лена аж пивом подавилась.
— Мне хозяйка Королева-под-горой смерть как нужна, — с горячностью продолжил гном. — Этот балрожий дракон там такой тангородрим устроил, что просто жуть, надо порядок наводить, рука женская дому нужна. И мне все равно, что ты — людь, а я — гном. Я вовсе не расист, я гном-космополит, что бы Гэндальф там про меня не болтал. И ты не думай, что раз я король, так ничего делать не умею. Я хоть кузнец, хоть плотник, хоть ювелир. Эти ваши эльфы что, только стишки да песенки складывать горазды, а я считаю, что мужик должен профессию в руках иметь, дом надежный, доход… Говорят, что гномы жадные, а я отвечу: не имели вы дела с Трандуилом — вот кто за монетку удавится. А мы не жадные, мы, гномы, домовитые. Так что ты подумай…
Лена сидела, аж протрезвев от речей Торина. Такого поворота дел она никак не ожидала. Что сказать обаятельному и так трогательно искреннему Королю-под-горой в обличье красавчика Армитиджа в ответ на его заманчивое предложение, Лена категорически не знала.
— Из-за о-острова на стре-ежень, на просто-ор речно-ой волны-ы! — нарушила неловкую тишину разудалая песня, исполняемая дуэтом, один из голосов которого бы явно эльфийский.