— Ты оставил мне ключ от кандалов, но не шапку-невидимку, — Геральт взобрался на палубу, и в свете факелов я заметила, что на его спине и груди практически нет живого места. Кучи больших и не очень ран собрались во единую одну сплошную мега-рану. Зрелище не из приятных. — Трисс, как ты?
— Я больше не королевская советница, — грустно вздохнула чародейка. — Я потеряла должность, дом в Вызиме. Говорят, я ведьмачья любовница. Девка королевского убийцы.
— Ты сама хотела блистать в высшем свете, — невесело усмехнулся Геральт. — Ани?
— Я в порядке, если не считать сотрясения, — я указала на вечно сползающую повязку на лбу, которую не мешало бы заменить — кое-где на ней уже были следы крови. — Мне, слава богу, досталось меньше, чем тебе.
— Хорошо. Я волновался, что с тобой случилось что-нибудь страшное.
Нашел повод переживать, когда сам был в тюрьме. Ох, Геральт-Геральт.
— Нет короля — нет законов, — вмешался Роше. — Теперь в Темерии правят гниды вроде Кимбольта и Маравеля. Только старый Ян Наталис еще может навести порядок.
— Наталис далеко, — возразила Трисс. — К тому же, у него нет шансов на корону — он слишком низкого происхождения, в отличие от барона Кимбольта.
Я улыбнулась от внезапной мысли: просто представьте, все эти люди разворачивают предвыборную программу. Всюду плакаты: «голосуйте за Кибольта!» или «Маравель — надёжность, стабильность, сохранение ценностей!», и, как апогей: «Ян Наталис — отбился от Нильфгаарда, стал героем Севера — а чего добился ты?». А потом кметы, солдаты, купцы, словом — все… пойдут голосовать! Вот будет умора. Первая демократическая республика Темерия.
— Давайте не будем о политике, — взмолился ведьмак. — Ты узнал что-нибудь об убийце?
— Неделю назад мой информатор сообщил, что во Флотзаме видели здоровенного лысого мужика рядом с Йорветом, — ответил Роше. — Его портрет совпадает с твоим описанием.
— Значит, во Флотзам. Долго туда плыть?
— Пару дней. Фактория лежит в лесах, на границе с Аэдирном. Там и хозяйничает Йорвет. Вы готовы?
Геральт посмотрел на нас с Трисс, скромно притихших и изображающих саму покорность. Затем кивнул:
— Отправляемся. Трисс, давай уединимся? Ты займешься моими ранами, — тон его говорил, что он отнюдь не ранами хочет заняться, и вообще они не особо мешают. Ему необходим активный отдых и может быть, немного вина. Чародейка радостно закивала. Но тон Геральта резко изменился, стал строгим: — И расскажешь о Йеннифер. Всё, в подробностях, — тут с лица чародейки улыбка начала сползать. — Даже о том, о чем говорить не хочется. Даже о том, что может быть больно.
— Все на палубу! Эй, на швартовых! Берегите борт! — взревел Роше, отходя от нашей компании. По всей вероятности, мы тут ему уже осточертели со своей романтикой и повышенным градусом глупости на квадратный метр.
— Якорь чист, капитан! — отрапортовала Бьянка.
Мы отплывали. Я вернулась обратно в свою каюту и упала на кровать, вновь забывшись сном.
«… три часа ночи, глаза мои слипаются, но кружка кофе — уже шестая за ночь — вновь бодрит меня. Завтра надо сдавать курсовой, а у меня написана только половина. Не то, что бы я нерадивый студент, но в этот раз я что-то затянула и теперь отдуваюсь за свою лень. Как говориться: я в тебя поступила, я тебя и закончу!
Соседка по комнате заворочалась во сне, сладко причмокивая губами. Она сидит на диете и, голову даю на отсечение, ей сейчас сняться горячие пирожки с мясом или сыром. Не понимаю — она стройная, как тростник, но упорно голодает и ничего не желает есть. Тем самым мешает моему жирному тельцу существовать в зоне комфорта, и заставляя совесть грызть меня изнутри. Причем, совесть лопала отнюдь не жир. Иначе, как я оставалась такой пухляшкой?
Я потрясла головой и потерла переносицу — очки натерли. Так, хватит отвлекаться. Сегодня я прикончу тебя, гребаный курсач. Итак, название главы я уже напечатала. Начало положено. Осталось развить основную мысль, которая могла бы поместится в три строчки, но раздувать которую придется на страницы… хм… четыре. Эх, была — не была.