— Всех чешуйчатых и даже перепончатокрылых я не зря попросил из дворца выйти сегодня, — заливая дефицитные после разрыва с фэралами каторейские полоски вяленого мяса не менее раритетным после перехода Австреча-Равоса в сепаратистские руки людей-южан равосским вином, Властимир больше походил на завсегдатая таверны, которого доили на слухи шпионы, чем на опытного политика, но Инанна как могла отстранялась от этого наносного образа, помня о сути старого мэра и нынешнего своего заместителя по всему Хардолу. — В прошлом «драконами» называли в Хардоле только чешуйчатых, а они в глазах расистов того времени — наперечёт злостные инопланетные захватчики. А ты сейчас встретишься с сохранившими чистоту крови потомками Богов, асов и уров без чешуйки и без единой мутировавшей клетки.
— Но ведь среди дарканцев было немало чешуйчатых, Малрека это прекрасно помнит, — Инанна хотела было присоединиться к трапезе, но лапа застыла над блюдом и вернулась обратно. Слишком уж невероятные вещи обсуждались, чтобы ещё и жеванием голову занимать. — Видимо, не только демиург, но и его враги фальсифицировали историю в свою пользу.
— О, что есть слово одного пьяного мутанта против многих мудрейших жрецов? — Отставив первую бутылку, Властимир вскрыл вторую, подцепив когтем пробку. — Встреча прошла бы как кучевое облако над полем, медленно, но легко, если бы не три твоих качества, госпожа Инанна Нингаль. Во-первых, ты сама решила назвать себя архидемоницей…
— Не сама, а по твоему совету, — хмуро поправила Инанна, сдерживая рык.
— Значит, идея исходила от Зората, в первый раз я услышал её от него… А супруги обычно едины не только телом и душой, но и разумом. На самом деле, хороший план — так ты получаешь преемственность власти, длившейся тысячелетиями ещё со времён архидемона Тадамортандаса, когда наш народ лишь начал существовать в Хардоле. А с преемственностью и законность, что же до права сильной, ты им и воспользовалась… Но демоны — давние смертельные враги всех исконно-Светлых, а значит, и антов. Так же, как навы, мутанты и чешуйчатые — всё, что по их мнению, вредит деградации, совращает с пути праведности и отвлекает от соблюдения целибата и постов, — Властимир со смаком заел новый глоток вина сыромясом. Вроде деликатесы, а пожирает их, как пещерный дракон. — Я буду стоять рядом на переговорах, меня должны помнить как уважаемого праведника… Но я не могу спрятать ни твои копыта, ни твою яркую душу, полную чужих аур. Вот крупные проблемы… А мелких не перечесть. Поконники не могут работать в определённые дни, в так называемые праздники — а отсутствие труда в «рабочие дни» считается грехом. Самец и самка обязаны жениться в определённом возрасте и не считаются полноценной семьёй, пока не родят шестнадцать детей — причём к «женатой» самке имеет право прикасаться только её «муж». Крылатый не выбирает себе профессию — он обязан продолжать ремесло отца. Вещи без нарисованных на них обереговых символов не используются, потому как могут вместить в себя бесов…
Выслушивая заповеди Покона, Инанна закатила глаза и издала мученический стон.
— Навы, Тьма, Свет, теперь и они ещё! Чего мне ещё ожидать в будущем? Драконов, поклоняющихся камням?
— Среди заповедей много несуразных, но следование подобным правилам позволило жителям Антеи сохранить как чистоту своего рода, так и чистоту своих помыслов, — Властимир решил разъяснить противоположное мнение. — Им не хватает мудрости отличить полезное от шелухи, поэтому они соблюдают всё.
— И стали безвольными игрушками, как Тьма когда-то хотела переделать мой народ, — Инанна даже поморщилась от неприятного сравнения.
— Поконники воспринимают всё происходящее как давние сложившиеся традиции, и нарушать их они не смеют. Но они и не чувствуют себя рабами своей веры, наоборот, — вопреки словам, Властимир тоже явно не горел жаждой встречи с послами. — Только потому Антея и сохранила собственное своеобразие.
— Сохранила, а теперь и на мои земли покушается, угрожает мне звездолётами, угнанными у грязных чешуйчатых, и Чёрным Огнём, купленным у ненавистных Тёмных… Бедные самки антов, которых превратили в рожалок ради заполонения всей планеты своей чистой кровью!.. — Инанна хотела было нервно запустить когти в подлокотники радверовского трона, но её остановил Властимир, призывно подняв шпажку с копчёностью.
— Остыньте, госпожа демоница, ваша лава может брызнуть на послов. Радвер и Кориктофис не завоевали бы Авваатер, если бы не знали слабых сторон суеверных верующих.
— Крайняя любвеобильность, с таким количеством приплода?