— Я найду его, обещаю. Драгош не достанется мертвецам.
Теплые руки матери легли на его ладонь, сжались, переплелись.
— Мне страшно, Стефан. Как ты отнимешь Драгоша у призраков, если твой дар принадлежит миру живых?
Она вывернулась из объятий сына и подошла к кофейному столику, пробуя пальцами, остыл ли чайник. Стефан смотрел на парк, заложив руки в карманы брюк. Деревья выглядели скоплением изогнутых монстров, замерших по велению чьей-то злой воли. Жаль, что не он видит призраков и не может отправиться за ними.
— Чай совсем холодный. Попрошу Анну приготовить кофе.
В безмолвии ожидания она посмотрела на старшего сына. Стефан часто витал мыслями где-то далеко и словно очерчивал некую границу вокруг своей жизни. Только Драгош мог понять, что творится у брата на душе. Беатрис любила обоих, как только может любить материнское сердце. И сейчас всё внутри сжималось от мысли, что он уедет сражаться с призраками за брата… и не вернётся.
В роду Беатрис по женской линии передавался дар ведьмовства. Они умели ворожить, общаться с призраками, отгонять зло, даже справляться с проклятиями. Бабушка Беатрис всему научила внучку, а мать поддерживала навыки и знания. Но дар оказался ничтожно мал, она лишь слышала голоса и изредка видела души мёртвых, которые остались привязанными к земле.
Потом у Беатрис родились сыновья. Больше детей у неё не будет — она знала это точно. И сначала вздохнула с облегчением. Шутка судьбы — оказалось, дар раскололся на две части: всё, что касалось врачевания и созидания оказалось в руках Стефана. А мёртвые души достались Драгошу.
— Мне пора, — Стефан больше не мог находиться дома, ощущая, как сами стены давят и душат. Ему не было страшно идти за туманом, только не сейчас. Драгош всегда был рядом, даже когда Стефан этого не хотел. Теперь его очередь.
Беатрис вздохнула и подошла к сыну, взяв его руки в свои.
— Обещай, — твёрдо произнесла она, сложив воедино всю свою веру и бесстрашие. — Обещай, что вернёшься. Я не могу потерять вас обоих.
Стефан наклонился и поцеловал её в лоб, после чего быстро вышел из комнаты, захватив с собой неизменный саквояж.
========== Твердь земли ==========
Стефан вернулся домой далеко за полночь. Устало опустился на диван в прихожей, как был — в пальто, застёгнутом не на те пуговицы, и ботинках, забрызганных грязью. Он сидел в темноте и одиночестве, согнувшись от бессилия.
Драгош появился почти бесшумно, как призрак. Может, он уже стал им? У Стефана мелькнула мысль, а заметил бы он, занятый спасением чужих жизней, что Драгош перестал быть из плоти и крови?
— Он умер? — тихо спросил брат, прислонившись к стене напротив.
Стефан лишь кивнул, слова будто стёрлись из памяти, остался только запах крови, холод мертвеца и застывший взгляд. Он засвидетельствовал последний вздох, назвал время смерти и вымыл руки под тихую молитву священника. Теперь Стефану самому было тяжело дышать. Возможно, дело в запахе ладана, который пропитал одежду. Драгош подошёл ближе и стиснул плечо брата.
— Теперь это моя забота, если он останется на этой земле.
Стефан смотрел на свои руки, которые не смогли удержать жизнь. Её стоптала смерть, скомкала среди грязных бинтов.
— Отпусти его, — Драгош опустился рядом на колени, обхватил руки Стефана и заглянул в глаза. — Слышишь?
— Я не смог. Понимаешь? Повреждения… — Стефан сглотнул, закрывая глаза. Он думал, что за столько лет привык проигрывать смерти. Но каждый раз будто первый. — Не совместимы с жизнью.
Ему будто в рот земли набили. Сухие корявые слова, от которых так и несёт смрадом могил. Стефан поднял взгляд на брата, не зная, как объяснить. В зрачках Драгоша он видел отражение себя самого, будто сам стал призраком и навсегда отпечатался в темных глазах.
— Тебе врачевать раны, мне говорить с призраками и оплакивать мертвецов, — прошептал Драгош. — Но я рядом, Стефан. Тебе не надо меня ни врачевать, ни отпускать. Я твоя твердь земли.
Они склонили головы, касаясь друг друга лбами. А потом Драгош поднялся и потянул за собой брата.