Единственная информация о ведьмах, которой до сего момента владел Джотто, был рассказ чудно́й мадам Мими.
О том, что последней инстанцией любой ведьмы являлся глава Ковена.
Мужчина, обладавший сверхъестественными способностями, которыми награждались лишь девочки-ведьмы.
Тот, кого нельзя было выбрать методом единогласного решения.
Кто должен был быть «избран самой судьбой».
Об этом ему рассказала женщина, имя которой дали жители города, потому что сама она никому и никогда не называлась.
Забавная, чудаковатая мадам Мими, которая жила в ветхой избушке, в лесной глуши, добровольно изолированная от цивилизации.
Она готовила настойки, отвары, пилюли и сама плела различные обереги, которые, на удивление, оказывались полезными.
Ни дать ни взять – обычная ведьма из сказок.
Никто не знал, где и когда она появилась. Однажды эта женщина просто пришла к ним с Джи, вручила юному Арчери склянку с отваром и наказала давать его больной матери два раза в сутки, а потом исчезла. Уже позже, попытавшись догнать её, чтобы поблагодарить, Джотто услышал, как люди переговаривались о загадочной «Мими», которая снова пришла в город. Так он и узнал о ней.
Ведьма смотрела на всех своими зелёными, колдовскими глазищами и словно видела насквозь. Улыбалась тепло и ласково, но злить её никто не решался.
Она несомненно была странной, но красивой настолько, что дух захватывало при одном только взгляде на неё.
Минуло вот уже почти тринадцать лет, а Примо всё ещё не мог выкинуть из головы эту женщину, которая стремилась своей заботой окружить всех, кто нуждался в её помощи.
В последние годы он редко возвращался к воспоминаниям о ней.
Джотто был слишком одержим идеей создания организации, которая бы помогала людям и защищала их, чтобы посвящать свои мысли этой женщине.
Но, какая ирония, теперь, когда появилась эта девушка, Триш, в душе что-то снова трепыхнулось, как и тогда, принося то ли ностальгическую боль, то ли странное предвкушение.
Эта ведьма с такими же глазами, в которых плескалось холодное изумрудное море, тоже уходила от него. Она боялась быть рассекреченной и обнаруженной, поэтому сбегала, хотя знала, что бежать ей было некуда.
Он предложил Триш помощь, руководствуясь чем-то совершенно иррациональным, неправильным.
Всё должно было случиться иначе.
Когда он, добросовестно выспросив всё, что его интересовало и позволив Патрисии закончить трапезу в относительном спокойствии, вышел, чтобы проводить эту маленькую, крайне упрямую особу, тяжёлые, чугунные ворота распахнулись перед ними сами собой.
На дороге возник силуэт. Сначала один, а затем ещё двое.
Девушка, действуя скорее на уровне инстинктов, чем по собственной воле, спряталась за спину Примо и, трясущейся от волнения рукой схватившись за рукав его рубашки, выглянула из-за плеча мужчины.
Достаточно было лишь взглянуть на Триш, чтобы понять – именно этого она хотела избежать.
- Что бы сейчас ни произошло – молчи, - судорожно зашептала Холмс, сжимая предплечье мужчины. – Не говори ни слова.
- Что случится, если я захочу с ними побеседовать? – таким же шёпотом откликнулся Джотто, не сводя глаз с приближавшихся людей.
- В лучшем случае – тебя привяжут ко мне неотменным магическим обрядом.
Он нахмурился – это была очень плохая перспектива.
- А в худшем? – поинтересовался Примо.