- Ох, едрен батон, Дедуля! Позволь мне сказать, "кончун" был что надо.
Трэвис отступил назад, сырой от пота. Его обмякший член выскользнул из свежепроделанной дырки.
- Да уж, мальчик! - согласился Дедуля. - «Головачи» - это нечто, правда? Кому нужна женская писька, если можно трахать башку?
- Но... Дедуль. - Трэвис замялся, чувствуя себя очень виноватым. Все то время, пока он ублажал себя, бедный Дедуля сидел с торчащим из штанов старым, но все еще рабочим хреном.
- Едрен батон, Дедуль. Ты ж сам еще не кончил.
- Да, неважно, мальчик. Старику вроде меня, нужно время для этого дела. Смотреть тоже неплохо. Глядя, как сильный, молодой мужик вроде тебя, трахает башку, я вспоминаю былые деньки. И позволь мне сказать вот что, сынок. Я перетрахал достаточно голов на своем веку.
- Бьюсь об заклад, что так оно и было, Дедуль, - согласился Трэвис, застегивая ширинку. - Почему б тебе не трахнуть башку прямо сейчас? Вон на столе у нас свеженькая, если не брезгуешь после меня.
- Ох, едрен батон, сынок. Я ценю твою заботу, но мой "мозготрах" остался в прошлом. Не могу встать с этого проклятого кресла. Ножек-то нет.
Трэвис улыбнулся широкой теплой улыбкой любящего внука. Он знал, как помочь Дедуле.
- Я буду твоими ногами, Дедуль, - сказал он и поднял своими огромными мускулистыми ручищами Дедулю с кресла и поднес его к мертвой голове Чесси Кинни. - Не позволю, чтобы мой Дедуля сидел и смотрел, как я трахаю башку, а он нет. Дааа!
Трэвис поднял старика с кресла с такой легкостью, как будто это была подушка с утиным пухом.
- Не беспокойся, Дедуль, я не стал в тюрьме пидором, но придется мне ненадолго взять твоего "петушка", чтобы направить куда надо.
В следующий момент Трэвис схватил торчащий член Дедули и, удерживая его одной рукой на весу, и направил прямиком в ждущую теплую дырку в башке Чесси.
- Ох, Трэвис, - прохрипел Дедуля в неземом блаженстве. - Не могу описать, как здорово, почувствовать свой писюн в девкином мозгу столько лет спустя.
- Давай, Дедуля, - подгонял Трэвис. - Трахай эту башку! Трахай! Залей эту дырку молофьей!
И морщинистый Дедуля принялся наяривать, любезно поддерживаемый на весу своим добрым, крепким внучком.
- Не спеши, Дедуль. Накачай ее, как следует. Не стесняйся! Трахай!
Дедуля вилял своей старой плоской задницей и, несмотря на возраст, меньше, чем через минуту заохал-заахал, задрожал, затрясся, как осиновый лист, в оргазмическом блаженстве.
- Ооо-дааа, ооо-дааа, дааа! - вырвался у него из горла хриплый стон. - Ох, едрен батон, Трэвис! Я так охрененно сейчас кончил ей в мозг! Еще хватит в моих старых яйцах молофьи, чтоб залить доверху это "отхожее ведро"!
Слюна капала на его белую козью бородку, глаза закатились в экстазе.
- Ох, это лучший кайф, какой есть в мире! Боже, мальчик, я вкачал в нее столько молофьи! Странно, что у нее из ушей еще не брызнуло!
- Молодец, Дедуль! - одобрительно воскликнул Трэвис. - Ты показал этому треклятому Неддеру Кинни, где раки зимуют. Накачал его женушку в башку!
Трэвис посадил старика обратно на каталку. Но как только Дедуля сел, он поднял на Трэвиса глаза и расплакался.
- Ох, едрен батон, Дедуль. Что не так?
- Мальчик. - Дедуля плакал навзрыд, его кадык ходил ходуном. - Послушай, за всю мою жизнь никто не делал для меня ничего добрее...
Трэвис вытер огромную соплю об растрепанные волосы Чесси Кинни и гордо улыбнулся. Наконец он сделал что-то, что осчастливило его деда.
- Мне кажется, Дедуль, пока я сидел в тюряге, много кто из местных причинил вред моей семье. Так что, как ты говорил, если кто-то доставляет тебе проблемы, единственное правильное решение - доставить проблемы им самим. Так сказано в библии, верно?