И развивать матери это государство помогали они.
— Надеюсь, я изготовил ей хороший трон. — задумался Сабах.
— Ты так волнуешься о прелестной заднице нашей матери? — поддернула его сестра. — Смотри слюной не подавись. Она возлегает не со своими детьми в отличие от нашего братца Ромулуса или же Азазеля, а прекрасными мужами и женщинами, который того достойны.
— Глупа ты сестра. — нахмурился он. — Помыслить я даже такого не мог! А даже и если бы и мог, то не посмел бы, потому что не достоин я такой чести. Я должен ей помогать получать то, что должно быть ее по праву. Право сильнейшего, как она говорила, действует везде и во все времена. Его нюансы меняются местами, но суть остается та же. Она сильнейшая и мудрейшая, и что бы она не захотела или кого, то получит это. Я волновался насчет трона в том смысле, чтобы он был ее достоин.
— Ха-ха-ха. Расслабься брат. — махнула рукой Селена и приобняла его. — Я просто пошутила, пусть и неудачно. Видимо это у меня от мамы.
— У тебя ее внешность, но не мудрость. Любая ее шутка смешная, просто мы не всегда можем осознать всю глубину и тонкость ее юмора.
— Зануда. — надула губки брюнетка и отвернулась от брата, тот лишь покачал головой и тяжело вздохнул.
— Это милая семейная идиллия мне нравится. Навевает воспоминания про моего отца, моих братьев и сестер. — услышали они незнакомый приглушенный броней голос.
Быстро развернувшись к тому месту, где стоял незнакомец, что посмел явиться в обитель их матери без спросу.
Это был довольно высокий мужчина в закрытом наглухо темном доспехе и с ярко горящими алыми глазами.
И Селена и Сабах попытались на него напасть со всей мощью и силами. Но за непродолжительный бой с ним в течении трех или четырех секунд, они были повержены и изранены. Даже мать, что их старалась не жалеть, так их не отделывала. А он воспользовался лишь своей феноменальной скоростью и немного магией. Это Селена четко почувствовала.
— Какой позор на голову Виктории Грин. Вы хоть понимаете, как опозорили только что свою мать.
— Заткнись! — прорычал Апоколипс и попытался вновь подняться на ноги и напасть на незнакомца, но был тут же придавлен его ногой к полу.
— Нет! Это ты заткнись ничтожество! Как вы посмели опозорить только что, ту женщину, которую уважают многие расы и народы. И я в том числе. Я ее давно знаю и видел, на что она способна. Я наблюдал за вами не один год и видел, что она пыталась вам дать куда больше, чем получала в своем детстве. А вы так бездарно проиграли мне. Более того, даже не спросили моего имени и кем я могу в теории приходиться вашей матери. А ведь я ей друг. Хотя она обо мне не так часто слышала и мы с ней давно не виделись. Какая жалость, что имя великой Виктории Грин сровняли с грязью такие ничтожества, как вы двое.
Оба дитя Виктории заскрежетали зубами от бессилия. Они понимали справедливость слов незнакомца, но ничего не могли сделать.
— Я Саурон. Меня большинство людей знают под этим именем. И я пришел, чтобы предложить ценные и справедливые дары вам, вашим братьям и сестрам. Для того, чтобы вы смогли показать своей матери свою истинную суть, способности и навыки. Вы подсознательно скрываете кое-что важное в себе и даже боитесь признаться в этом. Все вы! А ведь Виктория столько сил и времени вложила в вас. Она заслуживает знать вашу истинную суть. Она либо же усилит вас, либо же пожжет вашу суть, которую вы прячете.
— И с чего бы нам тебе верить? — спросил зло Сабах.
— Можете мне не верить. Но свои дары я оставлю здесь. Пускай Агамото посмотрит на них и скажет правда ли, они вам помогут или нет, и есть тут подвох или же его нет. Во всяком случае для вашей матери я сделал то, что пытался уже давно сделать.
С этими словами он положил перед ними красивую красную подушку, на которой было несколько золотых колец, с неизвестными им письменами.
А после того, как они их увидели, то не заметили даже, как Саурон ушел восвояси.