— Леголас сказал, что ты очень помог вчера, когда я… Ну, ты понял.
— Угу, — согласно кивнул парень.
— Спасибо, — от всего сердца улыбнулась я — «ноль реакции». — И извини за щёку.
— Не стоит, — и опять, даже не взглянул на меня.
— А ещё те слухи, про меня и Арагорна. Это ведь не ты их виновник, правда?
— Нет. Но я знаю, кто. Они больше не станут, — и опять молчание минут на десять.
— Бредлинг! — решила я сделать последнюю попытку растормошить его. — А девушка у тебя есть?
Вопрос явно выбил из колеи нас обоих, парень аж покраснел весь как свеколка, а я прикусила губу, боясь ляпнуть еще что-нибудь «к месту». Знаю, спрашивать подобное верх бестактности, но в самом деле, он который день бегает за мной как утёнок за мамой-уткой, а где-то метрах в пятидесяти, возможно, идёт его суженная и кипит от ревности. Я была бы просто в ярости, если бы мой парень…
— Нет, я один, — буркнул себе под нос Бредлинг, перестав наконец сверлить взглядом свои ботинки и посмотрел мне в глаза.
— Всё в порядке? — спросила я, замечая, что блондин слегка завис.
— Обещаешь не кричать? — пришлось кивнуть. — У тебя розовые волосы.
Теперь зависла я. Всем сердцем, надеясь, что просто не правильно расслышала, поднесла кончик пряди к глазам.
— Мама! — простонала я . Дыхание перехватило, а руки так и зачесались оторвать одному знакомому остроухому всё, что плохо приделано. — «Вот что бывает, когда доверяешь свою жизнь народной медицине и всяким дилетантам без приличного диплома!»
— Варги! Все всадники — в начало колонны! Обнажить мечи! — впереди послышались крики и лязг холодного металла.
Судя по тому, как все занервничали, «варги» не означало ничего хорошего. А так как умирать с розовой головой я не собиралась, мы ещё поборемся.
========== Импровизация 10. Время перемен ==========
Казалось, небо обрушилось, марсиане напали на Землю, в Москве прошёл масштабный гей-парад, и всем грозила неминуемая гибель от бубонной чумы или удара атомной бомбы в течении следующих нескольких минут, настолько рохиррим были напуганы. Образовалась чудовищная давка, люди кричали, метались из стороны в сторону, сбивая друг друга с ног. Кто-то пытался повернуть обратно, надеясь скрыться за спинами воинов, кто-то просто в оцепенении крепче прижимал ревущих детей. Толпа безоружных людей, охваченных паникой и неразберихой, — разрушительная сила, более всего опасная для себя самой.