Второе пробуждение было не таким приятным. Болела голова и шея ныла в месте укола. Однако то, что я увидел, поразило меня настолько, что я забыл о таких банальных мелочах, как боль. Дверь в мою камеру валялась вместе с железными массивными петлями примерно на середине комнаты. На месте стола с охранником расположилась небольшая «Электра». Обгоревшие останки стола были разбросаны рядом, а посреди всего этого хаоса стояла Юля. Я сразу понял, что это просто видения, галлюцинации. Эти сволочи, скорее всего, вкололи мне наркотик. Военные понимают, что сталкер – не просто хулиган. Многие сталкеры умеют выбираться из наручников, а уж решётку открыть это пустяки. Конечно, можно обыскать сталкера и забрать все подходящие для побега предметы. Но голым его тоже не оставишь. Ходили слухи, что некоторые субъекты прятали ножи и другое холодное оружие в швах на одежде, или вшивали прямо себе в тело.
Ладно, на видения всякие я не поддамся. Проходил через такое и знаю, что лучше уж на месте сидеть. Так я и поступил: остался лежать на наре. Юля вошла в камеру и сказала.
— Вставай, Комбез, идти пора. Пока вертолёты не прилетели.
Я помолчал немного, и спокойно ответил.
— Не, я на поводу галлюцинаций никуда не пойду.
— Понятно. Ты решил, что я глюк. Учти, я тащить тебя не собираюсь, вот только военные могут прийти.
В её голосе затаилось тихое отчаяние, и я пошёл на уступку.
— Ладно, я пойду с тобой. Всё равно если ты глюк, то я дальше двери камеры не уйду. — Я встал, и в голове неприятно зазвенело.
С помощью Юли поднялся на первый этаж, попутно отметив, что её, и различные предметы я вполне ощущаю. По пути я также захватил свои вещи.
Возрастающая с каждой секундой уверенность в том, что это реальность, рухнула, как только мы выбрались под открытое небо. Первое что бросилось в глаза, это явное отсутствие на блокпосте военных. Второй признак нереальности происходящего находился прямо передо мной. Старое деревянное с крышей из шифера здание, предназначавшееся раньше для хранения провизии и боеприпасов, а теперь для укрытия машин от капризов погоды. Сейчас его крыша наклонилась на один бок, потому что левая торцевая стенка была объята пламенем, и шифер с этой стороны начал понемногу плавится и лопаться, издавая характерное «бах, бах».
Мы повернули в сторону Зоны. Прошли мимо горящего сарая. Можно было предположить, что кто-то напал на военных, но в воздухе повисла тишина. Я уже более-менее оклемался и шёл сам. Однако, Юля не отпускала мою руку, видимо понимая моё состояние. Впереди маячили какие-то люди. Когда мы подошли поближе, я узнал некоторых из них. Сталкеров было много: примерно семьдесят человек. Я обернулся назад и увидел небольшую дыру в кирпичной стене центрального здания. В Зоне мне часто встречались такие повреждения. Шрамы на зданиях, оставшиеся после отчаянной перестрелки. Наметанный глаз без труда определил, что это дыра от снаряда РПГ.
От толпы отделился сталкер и направился к нам. Спокойная и простая походка, неизменная тёмно-серая куртка и лёгкий противогаз. Комар подошёл ко мне и выпалил:
— Ну, ты даёшь!
— Что я давать должен? – Спокойно осведомился я. – А вот ты даёшь. Что тут происходит. Это реально или я что-то не понимаю.
— Э-э-э. – Сталкер замешкался и посмотрел на Юлю. Она увидела его непонимающий взгляд и пояснила.
— Это у него финт новый. Он думает, что головой повредился.
— Ничего я не повредился – сказал я. – Просто…
— Ну, тогда перестань нести всякую чушь! – Воскликнула девочка. – Не веришь, что это реальность, так давай в «Трамплин» прыгни! Когда кости переломает, может, тогда очнёшься!
Я удивлённо посмотрел на неё, потом на сталкеров сзади, которые повернулись к нам, затем на Комара. Ощущение нереальности быстро ушло. Я облизал сухие губы и сказал.
— Пошли.