Гор скептично хмурился, Анубис же почти против воли улыбался. Он ничего не имел против вечеринок, а задор Амона увлекал.
Мимо проскользнули несколько девушек разной степени раздетости. Одна, кажется, была в чем-то, похожем на купальник, а на шее у нее мерцала флюоресцентная ленточка. В руки Анубису сунули открытую банку пива, он передал ее дальше, не притрагиваясь: человеческий алкоголь не особо действовал на богов, а вкус пива он всё равно не любил.
Остановившись, Амон распахнул руки в стороны и рассмеялся:
— Весь мир! И мы в нем!
Сложно было найти более жизнелюбивого бога, нежели Амон.
Солнце уже село, и сила Амона тоже изменилась. За тысячи лет он менялся вместе с людьми, и сейчас к его тонким запястьям льнул электрический свет, обвивался браслетами, скользил по свитеру бликами.
Древние боги из золота и тьмы. Неоновые мальчики.
— Ты в ударе, — улыбнулся Гор.
— Ой, не нуди! Давай найдем тебе девочку.
— Я был женат. Чего я там не видел?
— Зануда!
Амон как будто увидел что-то позади, крутанулся и всё-таки схватил Гора за запястье, утягивая куда-то в сторону. Сначала Анубис подумал, что тот и правда решил в очередной раз заняться личной жизнью Гора, но потом понял, что причина в другом.
Анубис обернулся и увидел Луизу.
Ее темные волосы отросли длиннее, чем он помнил, и уже спускались ниже плеч мягкими волнами. Плечи и ключицы обнажены под тонкой кофтой — почти такой же ажурной, как колготки. Густо подведенные глаза казались расширенными и смотрели на Анубиса.
Она была красивой — или казалась ему красивой.
— Привет, Лу, — сказал он, надеясь, что растерянность не слишком уж звучит в голосе.
На самом деле ее звали Макарией, хотя она предпочитала имя, которое привычнее звучит среди людей. Дочь Аида, богиня блаженной смерти.
Когда-то они были вместе, помогая друг другу видеть хорошие сны. Он забирал ее на мотоцикле, и они ездили по мерцающим в свете фонарей дорогам. А потом любили друг друга среди смятых простыней и двух сливающихся сил, пахнущих ладаном.
Когда-то всё оказалось не так просто: двум смертям слишком сложно вместе, насколько их притягивает друг к другу, настолько же постоянно отталкивает.
Луиза подняла руку, ее ногти были выкрашены в черный цвет, тонкие пальцы украшали многочисленные серебряные кольца. Кончики пальцев почти коснулись щеки Анубиса, он уже ощущал тепло ее кожи, но в последний момент она отдернула руку и стремительно скрылась среди толпы.
Анубис несколько мгновений продолжал пялиться на то место, где она стояла. Конечно, так наверняка будет лучше, но он… надеялся.
Музыкальные басы и людской гомон давили на виски, так что Анубис пробрался к окну, где никого не было. Мельтешащая огнями комната осталась за спиной, а за окном расстилался истекающий дождем и ночными огнями город.
Дороги Анубис любил.
Проводник умерших, он постоянно пропускал их, держал врата открытыми самим фактом своего существования. Души людей устремлялись в одно из царств мертвых — в том числе и в Дуат, который достался Анубису по наследству от отца, Осириса.
Сейчас он тоже мог ощущать за спиной невидимые крылья, сотканные из бесконечных мертвецов. Едва уловимый бальзамический запах мумий и древних обрядов.
Мелодия за спиной заиграла более внятная, можно даже разобрать слова, если вслушаться. Казалось, капли дождя барабанят по окну почти в такт. Улицы по ту сторону казались размытым цветным пятном из-за влаги.
— Ты знал, что Амон притащил с собой фляжку?
Рядом оказался Гор.
— Ага, — отозвался Анубис. — Там что-то на ягодах Подземного мира. Действует на богов как алкоголь.
— Почему я не удивлен… если он даже в пустыне умудрился отыскать монашек, которые выращивают коноплю.
— Это была не пустыня.
В последнее время Амона особенно несло, и Анубис с удивлением ловил себя на том, что порой останавливает его и сглаживает углы. Не то чтобы он был самым разумным богом… но его и не лишали так необходимого света. Анубис хорошо помнил, как Амон был слепым — ничего удивительного, что, когда вернулось зрение, он… обрадовался.
Гор рядом хмыкнул и бесцеремонно уселся на подоконник.
У них с Анубисом был общий отец, но внешне они всё-таки прилично отличались: более крупный, широкий в плечах Гор, как будто специально выбиравший белые рубашки, оттенявшие загар, который он успел приобрести на побережье. Каштановые волосы напоминали об осени и увядших листьях, о темном золоте, которое покрывает старинные фрески.
С двумя разными глазами, один из которых видел призраков.
Золотой мальчик египетского пантеона, сиятельный сокол, бог жизни, успешный и улыбающийся, будто с рекламного плаката. Немногие знали, что на самом деле Гор не совсем такой.