Стук топора прекратился, воцарилось глухое молчание. Преодолев оцепенение, я вскочил и помчался к хижине. Из-под серой дымной массы раздались приглушенные ругательства и крики, а через несколько секунд из клубов дыма выскочил Бен, задыхающийся, с каплями пота на лбу и бешенным огнем в глазах. Я поспешил к нему — подать флягу с водой. Он выпил залпом.
— Проклятый дым, — процедил Бен сквозь зубы.
— Они тебя душили? — спросил я, забирая у него топорик.
— Да где там! ты это хорошо знаешь! Этот дым не душит, можешь дышать в нем как в густом тумане или облаке.
— Почему ты такой красный?
— Попарился, — прошипел он, указывая на следы на руках, груди и лице. — Они не душат, но опаляют.
— Странно, — заметил я. — Когда мы двумя неделями ранее бродили по деревне, я не почувствовал жара.
— Да и я тоже. А вот сегодня…Чертово направление ветра или другое топливо для костров? К черту! У тебя есть масло?
— Неприкосновенный запас в палатке.