— Отвратительно, — прошипел он, меняясь на глазах и становясь тем, кем являлся раньше: гневливым и вспыльчивым человеком, с которым никто не хотел связываться, — почти два месяца они тянут кота за хвост. Ничего не делается для того, чтобы этого грязного мерзавца наконец изловили. Никакого порядка, никакого профессионализма, только пустопорожние разговоры. Ну, я покажу им, как следует заниматься этим делом! Полиция! Лентяи и олухи, вот кто они! Бюрократы паршивые! Все бумажки какие-то заполняют, черт бы их подрал! — и мэр в праведном гневе стукнул кулаком по столу.
Я вовсе не считала, что наша полиция так уж плоха. Возможно, она не всегда могла похвалиться скоростью, но уж если брала след, то намертво. Но я пришла сюда не для того, чтобы отстаивать их честь.
— Вы правы, сэр, — поддакнула я, — вот поэтому-то я и пришла. Я не сообщила полиции свое имя потому, что кое-что знаю.
Тут мистер Стрейдж схватил меня за руку. Его глаза ошалело блестели. Казалось, еще секунда — и он начнет вытряхивать из меня информацию.
— Выкладывайте, мисс Дэннингс. Немедленно.
— Я собираюсь заняться поисками убийцы вашей дочери, — сказала я, не отвечая на его вопрос прямо, — и могу вас заверить, что я сумею это сделать. Но сейчас я не могу предоставить вам факты. Просто потому, что у меня нет никаких доказательств, лишь догадки. Когда я их проверю, вы об этом незамедлительно услышите.
Мэр смерил меня испытующим взглядом, раздумывая, стоит ли верить мне на слово. Неизвестно, что он там высмотрел, но спустя долгую минуту он все же выпустил мою руку и сел на свой стул.
— Хорошо, мисс Дэннингс. Допустим, я согласен. Но мне нужны объяснения. Почему вы вдруг решили этим заняться?
— Потому что мне нужно, чтобы вы предоставили мне право эксклюзивной информации, сэр.
— Вы — репортер? — догадался он.
Я кивнула.
— Конечно, — продолжал мистер Стрейдж задумчиво, — кажется, я уже где-то об этом слышал. Значит, вам нужна информация.
— Нет, мне нужно право ее использовать. А информацию я и сама как-нибудь добуду.
— Не сомневаюсь. Что ж, ладно. Получите вы свое право. Но я хочу первым узнать имя убийцы моей дочери. Не полиция, ни ваша газета, никто больше. Ясно?
Я призадумалась. Что это наш мэр хочет сделать? Хочет сам открутить голову маньяку? Впрочем, пусть его, если таково его желание.
— Хорошо. Значит, я могу на вас ссылаться? — тут же уточнила я.
Он поморщился.
— Ну… ну ладно, только в разумных пределах.
— Разумеется. Спасибо, мистер Стрейдж. Кстати, можно мне задать вам один вопрос?
Мэр приподнял брови:
— Задавайте, мисс Дэннингс.
— Почему вы не начали поиски Мойры еще неделю назад?
Мистер Стрейдж тяжело вздохнул.
— Видите ли, мисс, Мойра живет самостоятельно и никогда не отчитывается передо мной в своих действиях. Ей уже двадцать семь лет и… — он вдруг всхлипнул и полез в карман за платком, — простите, — сказал он, сморкаясь, — я все никак не могу привыкнуть к мысли, что ее больше нет.
— Мне очень жаль, сэр, — искренне посочувствовала я ему, — понимаю, что это очень тяжело.
— Да, — согласился он, приходя в себя, — ну что ж, если это все…
— Конечно, мистер Стрейдж, — кивнула я, — не буду больше отнимать у вас время. До свидания.
И я, не теряя времени даром, вышла за дверь. Не стоит дальше его искушать. Чего доброго, он решит заняться мною всерьез и обнаружит, что я, в сущности, еще ничего не знаю. А этого мне нельзя было допустить.
Впрочем, я собиралась выполнить свое обещание. Я и в самом деле хотела отыскать убийцу. Знаю, вы сейчас скажете, что это совсем не мое дело, что этим должна заниматься полиция, а дело журналистов — лишь освещать события. Но мне этого было недостаточно. Я уже вкусила прелесть расследований. Никогда еще не делала ничего более интересного и захватывающего. Это было куда интереснее, чем собирать компрометирующую информацию, хотя чем-то сродни ей.
Итак, я добилась того, чего хотела. Мне нужно было разрешение мэра на все интервью, которые я собиралась взять и я его получила. Стало быть, теперь я с полным правом могу явиться в полицейский участок и начать задавать вопросы. И никто не сумеет выставить меня вон.
Удовлетворенная тем, что все так хорошо начинается, я отправилась домой. Мама встретила меня сурово.
— Где ты пропадаешь, Тора? Ты ела что-нибудь?
— Нет. Я не хочу, мам, — ответила я на бегу.
У себя в комнате я схватила фонарик, сунула его в карман джинсов. Еще мне нужен был пистолет, но я не помнила, где он лежит. Перерыв ящики стола и ничего не найдя, я побежала обратно к машине. Мама стояла у лестницы, уперев руки в бока.
— Ты никуда не пойдешь, пока не поешь.
— Поем, поем, — проворчала я, промчавшись мимо нее, как смерч.
Пистолет я обнаружила в багажнике, не лучшее место для оружия, если быть честной, но когда вещи находились там, где им следовало быть?
— Ты долго будешь носиться? — спросила мама, когда я вновь вернулась в дом.