— Значит, с ним, — уверенно кивнул демон, запустив в помещение все свое прекрасное туловище и две пары конечностей.
— Выйди! Я в твою жизнь не…
— Слушай меня, — он подхватил Робин за предплечья и встряхнул, заставив девушку послушно заткнуться, — не ходи.
— Ты что-то знаешь, да? — прищурилась она. — Опять твои демонические штучки? Что на этот раз? Он сбросит меня с моста? Заставит стать иудейкой, вступить в Гринпис, объявить амнистию для полит. заключенных?
Вильям с секунду ничего не отвечал, потом сделал шаг назад, высвободив из захвата.
— Дура, — только и выговорил он, — потом не говори, что я тебя не предупреждал.
— Иди к черту, — крикнула в уже закрытую дверь Робин. Демон не услышал. Ну, или сделал вид, что не услышал. Да и к кому ему было там идти? Тетушку навестить, что ли?
«Вот же скотина, весь вечер мне испоганил. Не-ет, так легко я тебе не дамся. Хотел бы остановить — сказал бы, что и зачем. Так нет же, мы будем играть в молчанку, мистер „Я все знаю и ничего не скажу“. Вот и не указывай мне, если не хочешь помочь. Если бы хотел, если бы я была тебе хоть чуть-чуть дорога, если бы…» Робин застопорилась на собственных мыслях, почувствовав, что еще чуть-чуть — и расплачется. А там тушь потечет, и вообще это неприятно, прямо плакса-вакса-гуталин — на носу горячий блин. Фигушки, она не позволит этому демоническому монстру испортить ей замечательный вечер с дико классным парнем. Она, вообще-то, всегда себе именно такого и представляла в мечтах: да, ей нравились блондины, но именно с таким, как Мартин, она хотела бы провести остаток своей жизни. Внимательный, спокойный, простой и удивительно естественный. За таких надо выходить замуж, рожать им миленького киндера и любить их от гроба до гроба, чтобы и смерть не разлучила. Прекрасно же, а!
Только вот какой-то шелудивый недочерт постоянно смешивал карты, и раньше ей такие не попадались. Робин даже смутно догадывалась, какой именно хвостато-рогатый подобным развлекался, но доказательств, увы, не наблюдалось ни сейчас, ни в обозримом будущем. Так что и взятки гладки.
— Робин, ты выглядишь просто потрясающе, — Мартин ждал ее у кофейни с букетом белых лилий. На нем была черная рубашка, оттеняющая приятную бледную кожу, темные линялые джинсы и кроссовки.
— Спасибо, ты тоже.
Девушка оправила темно-зеленую юбку и нервно одернула рукава нежно-голубого жакета. На туфлях в тон ходить было сложно, зато шпильки всегда удлиняли ноги. Да, она провела не один час, подбирая наряд. Они договорились сходить вместе в театр, а до сеанса выпить кофе и обсудить постановку. Как и после, наверное.
— Я взял хорошие билеты, — он открыл перед девушкой дверь.
— Я отдам деньги, — она благодарно кивнула.
— Я обижусь.
Робин, войдя в зал, мучительно пыталась понять, в каких отношениях они находятся или будут и можно ли ей так просто принять подарок. Цветы — да. Но дорогие билеты… Раньше это не смущало, потому что ее абсолютно не интересовали парни, у которых брала деньги, теперь же все было по-другому. Она соизволила себе признаться: ей нравится Мартин, с первой же встречи понравился. Такое бывает редко, она никогда не была девушкой, влюбляющейся с первого взгляда. Боже, да она вообще никогда не влюблялась. Да вот он же… Он потрясающий.
Парень отодвинул стул и помог сесть, когда она не смогла выбрать что-то определенное из списка, сам сделал заказ. Все принесенное было удивительно вкусным.
Робин смотрела сквозь стеклянную стену второго этажа на здание театра через дорогу, куда заходили люди, перехватывала отражение сидящего рядом в плетеном кресле молодого человека, наблюдала, как на город опускается тихая ночь, наполненная огнями проезжающих машин и светящимися витринами и окнами домов… Все ее существо переполняло странное легкое ощущение покоя и радости, которое она не испытывала никогда. Словно бы все плохое разом ушло из ее жизни, оставив лишь светлое и доброе. Это было необыкновенно.
— Робин, — ее ладонь накрыли теплые пальцы, переплетя фаланги. Где-то далеко в подсознании она вспомнила такое же прикосновение других, всегда холодных, но это ощущение было слишком неясным и расплывчатым. — Я хочу быть с тобой. А ты?
Принесли кофе. Аромат капучино щекотал ноздри, впитываясь в кожу. Кофе. Что-то странное было связано с ним, но что?
— Я…