Изуродованная тлением рожа безразлично сияла в призрачном свете поднявшейся луны. Ксена заставила себя шагнуть к ужасному мертвецу. Борясь с омерзением, она вытянула руку, но не решилась прикоснуться.
Горло перехватило, рот пылал пламенем, когда она хрипло сказала, обращаясь к трупу:
— Вернись в гроб, Ларлинус!
Ничего в ответ. Ксена напряглась, но не смогла вынудить себя приблизиться. На неё смотрело бледное лицо смерти: без жизни, иссохшаяся, будто невидимый ток, руководивший телом, умер вместе с ним. Насколько долго они так стояли, Ксена не запомнила. Вдруг труп зашатался; качаясь, направился к двери и растворился в черноте коридора. В соседней спальне хлопнула дверь; шторки на окнах заколыхались от ветра.
Вспыхнула молния, прорезав сумрак, освещая зубчатые стены поместья, и вдруг Ксена поняла, что намерен делать покойник.
Окошки башен проходили вровень с крепостной стеной; в прошедшие века воины дворца могли передавать из окон оружие и прочие военные атрибуты.