Он начал скользить вниз, словно по смазанному жиром шесту, отшелушивая ее идеальную кожу и показывая ее истинный возраст. Ее ужас пел ему, и она обняла его в ответ; её обнаженная фигура сияла ненавистью, болезнью, безумием. В отчаянии и в гное.
В жестокости и горе.
В Истине.
Смит преклонил колени в поклонении, и поцеловал маленькие ножки, которые теперь были запекшимися от крови, потрохов и экскрементов вечности.
перевод: Zanahorras
Руки
Когда санитары привезли парня, было похоже, что он сидел в ванной, полной крови.
— Чёрт побери! — закричал Паркер, думая о том, что через пять минут он должен был освободиться. Мой рабочий день, почти закончился!
Доктор Паркер был совершенно лыс; в его обязанности также входило отвечать за отделение неотложной помощи «Бухта-4» в течение последних двенадцати часов или, по крайней мере, одиннадцати часов и пятидесяти пяти минут. Он работал с полудня до полудня следующего дня, восемь дней подряд, и через пять минут у него должен был начаться выходной. Конечно, было бы неплохо просто пойти домой и немного поспать, но это кровотечение выглядело, по крайней мере, как двух или трехчасовая швейная работа.
— Не забудь свою клятву Гиппократа, — с язвительной усмешкой заметил Молер, его стажёр. У Молера была короткая борода и чересчур умная задница. — Похоже, ты задержишься, папочка, и будешь скучать по «Лено».[32]
— Просто положи это мясо на стол, — приказал Паркер. Он ухмыльнулся, когда Молер и санитар подняли неподвижного пациента на операционный стол. — Какие у него показатели, Бен Кейси[33]? — обратился он к фельдшеру скорой помощи.
Санитар показал ему средний палец.
— Похоже, одно «сквозное» с повреждениями внутри правого бедра. Мы наложили жгут и привезли его.
— Разве медики больше не ходят в медшколу? — спросил Паркер. — Почему вы не перевязали его в машине скорой помощи?
— Потому, что мы подобрали его на Джексон-стрит, в двух минутах езды отсюда, доктор-придурок, — ответил медик.
Гребаные мясники, — подумал Паркер. — Никогда не уважают настоящих врачей.
— Слишком много крови, — заметил Молер. — Пуля могла попасть в бедренную артерию.
— Да уж, — сказал Паркер. — По крайней мере, эти две ходячие марионетки знают, как накладывать жгут.
— У чувака группа крови «А+», о, повелитель кукол, — добавил санитар. — Веселитесь, парни. А я сваливаю отсюда.
— Спасибо, что остался помочь, — съязвил Паркер.
— Эй, это дерьмо — твоя работа, а моя работа — обеспечивать тебя этим дерьмом. Это ты получаешь сто пятьдесят кусков в год. Так что веселись.
Санитар ушёл.
Ешь дерьмо и умри, — подумал Паркер.
— Нам нужно три пинты «А+» в С4, немедленно, — сказал Молер и повесил трубку. Затем он наклонился над жертвой, и прищурившись посмотрел на залитый кровью пах. — Выглядит маленьким, как будто кто-то стрелял в него из.25 или.32-го. Целился в его член, но промахнулся на дюйм.
Пулевое отверстие в диаметре чуть больше сигареты. Паркер натянул стерильные перчатки «Tru-Touch».
— Они подобрали его на Джексон, в такой час? Он, вероятно, любитель подцепить проститутку, стал грубить, и она его подстрелила. — Паркер всё время получал таких. — Не могу сказать, что виню её.
— Скорей всего, ты прав…
Дверь палаты распахнулась, это снова был санитар.
— Ах да, я забыл тебе сказать. Мы проверили бумажник парня, когда забирали его — он капитан Отдела Убийств городской полиции.
— Шевелись! — завопил Паркер. — Блядь!!!
— Чёрт! — Молер покачал головой. — Брось, парень умирает.
— Я не хочу, чтобы чёртов коп умер у меня на столе! Бери отсос и ножницы! Мы оперируем его прямо сейчас!
Звякнули блестящие инструменты; Молер подхватил поднос и поднял пару немецких ножниц марки «Sistrunk».
Паркер надел монокуляр, что-то вроде пластиковой гарнитуры с единственной линзой, надеваемой на глаз; он понадобиться, чтобы увидеть повреждённые артериальные стенки. Совершенно лысый, вместе с монокуляром, Паркер выглядел как безумный нацистский ученый.