— Сейчас ваш ребенок размером примерно с крупную виноградину. Для конца восьмой недели это нормально. — Мисс Митчелл снова провела датчиком по животу Алмы. — На этом сроке происходит формирование половых органов ребенка, что сопровождается огромным гормональным всплеском, который вы, вероятно, чувствовали.
— Да, — вспоминая свое плохо самочувствие на протяжении нескольких дней, Алма кивнула, — последняя неделя была трудной, особенно из-за тошноты.
— Если часто подташнивает, но рвоты нет, то беспокоиться не стоит. Это природный процесс привыкания организма к существованию эмбриона. Который, кстати, развивается как положено и поводов для беспокойства нам не дает.
Элис закончила исследование и дала Алме салфетку. Женщины переместились к столу мисс Митчелл, она взяла бумажку и написала на ней несколько строк.
— В первом триместре закладываются все главные системы организма. Нужны для развития микро и макроэлементы плод черпает из ваших запасов. Чтобы на это не отражалось на вашем состоянии, я выписываю кальцесодержащий препарат, принимайте его дважды в день после еды, и витамины для поддержания общего тонуса. Если вас ничего не будет беспокоить, то наша следующая встреча состоится недели через три или около того.
— Хорошо. Спасибо вам, мисс Митчелл.
— И маленький совет, — врач взяла имбрину за руку. — Вы слишком много нервничаете, мисс Бентам. Нужно быть спокойнее, вы не только за себя отвечаете, но и за малыша. — В ответ она слабо кивнула и вышла. Теперь Алма точно знала — она оставит ребенка.
Ужин прошел в полной тишине. Детей распирало от желания засыпать директрису вопросами, но только один ее вид говорил, что никаких ответов они не получат. Поэтому они ограничились осторожными объятиями и молча сели за стол. Даже попытки Эммы разузнать подробности не увенчались успехом. Алма вежливо, но строго сказала, что ее это не касается и, пожелав спокойной ночи, отправила в свою комнату. Девочка очень расстроилась подобным действиям директрисы и еще пару часов сидела у Джейка в комнате, делясь переживаниями. К полуночи юноша смог успокоить подругу и уложить спать. И его самого беспокоило случившееся, но что делать он не знал, потому решил, что нужно просто подождать. Все жители дома Портманов засыпали этой ночью с мыслями о директрисе, только она сама заснуть не могла.
Гораций уже давно не вспоминал тот вечер, когда стал свидетелем поцелуя Алмы и Шэрона. Увидев эту сцену в живую, он, сначала, очень разволновался, а после решил, что это не его дело. Мисс Сапсан была взрослой и умной женщиной и он не имел права лезть в ее личную жизнь. Так что мальчик просто забыл про этот эпизод. Но только до той ночи, тогда они только приехали к Джейку, пока ему снова не приснилась директриса. Сон был обрывочный, в нем было несколько событий и все неполные. На первый взгляд, их ничто не связывало, кроме присутствия мисс Сапсан в каждом эпизоде, но прокручивая сон в голове снова и снова мальчик заметил еще кое-какие детали. От раза к разу Алма становилась все мрачнее и удрученнее, а в последних эпизодах он заметил некие изменения в ее фигуре. Разговаривая с другими имбринами, она прикрывала руками увеличившийся живот и, кажется, плакала. Если бы не последняя сцена, то Гораций, наверное, сразу бы показал директрисе предсказание, но сон обещал счастливый исход и мальчик решил позволить событиям идти своим чередом.
Почти три недели Сомнассон ходил раздумывая, правильно ли он растолковал приснившиеся, а после сегодняшних событий картинка полностью сложилась. События происходили в точности как во сне и до конца оставалось совсем немного. Тем не менее, напряженность директрисы весьма его беспокоила и Гораций не удержался от того, чтобы подкинуть ей под дверь записку, с коротким, но обнадеживающим содержанием.
«Все будет хорошо»
Утром мисс Сапсан получила послание не только от провидца. Пришло еще одно письмо от Шэрона. Третье за неделю. Оно уже не такое толстое как первые, кажется, всего один листок. Мужчина настойчиво пытался узнать, что произошло с возлюбленной, почему она молчит. Каждый день он дважды заглядывает в почтовый ящик, который находится недалеко от пристани и у Шэрона не занимает много времени наведаться к нему. Но ответа все нет.
Она молчит. Алма не открывает его письма, хоть и ощущает сладостное волнение, беря новый конверт в руки. Раньше она улыбалась, когда доставала письмо и видела на нем свое имя, написанное неаккуратным почерком Шэрона. Теперь становиться лишь мрачнее с каждым новым посланием.
«Нельзя, » — сказала она сама себе, положив в ящик очередной конверт, так и не распечатав. — «Ты и так слишком долго позволяла себе слишком многое. Пришло время расплаты.»