Дженсен молча кусал губы и загнанно дышал.
Потянувшись, принц коснулся уже начавших раниться губ и улыбнулся:
- Не надо. Тебе ни к чему эти следы. Шейх не поймет.
“И может насторожиться”, - понял Дженсен. Коротко кивнул и приоткрыл рот, тут же прикусив чужие пальцы.
- Ну что ж, можно и так, - хмыкнул Халед. - Я не против.
Ему пришлось придвинуться, и он уже одной рукой оглаживал красивое тело, пока вторую его руку покусывали, стараясь заглушить стоны и рвущееся наружу желание.
Зачем ему это было нужно? Он не знал, да и задумываться не хотел. Да, он поступал безрассудно, словно ему снова двадцать. Но Дженсен его очаровывал, в буквальном смысле, и он не хотел сопротивляться. Тем более, что завтра вечером его здесь уже не будет.
Он убрал руку и выпрямился, стоя на коленях.
- Раздень меня и смажь, - сказал он.
Дженсен тут же резво бросился исполнять. Принцу пришлось улечься, приподнявшись на локтях, чтобы с него сняли штаны. К тому же из этой позы было удобнее наблюдать за стараниями наложника, который, обхватив скользкими пальцами, втирал масло в его почти твердый орган, который благодаря этим прикосновениям наливался кровью все сильнее.
- Твои пальцы поистине виртуозны, - улыбнулся Халед и провел рукой по его груди, потом, ухватив за шею, заставил склониться, чтобы поцеловать.
Дженсен тут же поддался движениям его губ, с головой утонув в этом поцелуе. Он проникновенно застонал, когда в него, сидящего верхом на принце, вошел твердый горячий член. Толчки принца были несильными, чтобы не мешали целоваться. И Дженсену было этого мало, ему хотелось большего, ему хотелось быстрее и даже сильнее, но рука на шее удерживала его там, где хотел Халед, и ему ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Несмотря на желание более сильного контакта, он буквально плавился от того, что Халед делал с ним сейчас. А еще давили ремешки… Гарем знал свое дело и в его правилах было одеть на наложника то, что будет мучить, дарить наслаждение и снова мучить…
- Господин… - простонал Дженсен, закатывая глаза. - Господин…
- Да-а, Дженсен? - слизывая с чужих губ влагу, прошептал принц.
Он лишь мотнул головой, не в силах вслух говорить о своих желаниях, потому что в голове путалось и мутилось.
Сколько так продолжалось, Дженсен не ведал. Для него весь мир и вся вселенная сейчас двигались в одном ритме и он просто растворялся. Но когда он ощутил внутри себя влагу, его глаза закатились от боли и удовольствия, и Дженсен упал сверху на принца, не в силах сидеть.
Когда Халед отдышался, то уложил Дженсена себе под бок, чувствуя бедром его твердый член. В нем не было желания мучить наложника, но он пока не стремился снять эти ремешки. Как бы ни противно ему было от самого себя, но ему понравилось, каким Дженсен был - открытым, пылким и отчаянным. Он хотел снова это увидеть, а значит, Дженсену придется потерпеть. Он лежал, поглаживал молчаливого мальчика рядом и смотрел на полог балдахина над ними.
“Тебе не стоит так привязываться к этому мальчишке”, - говорил он себе. - “Не стоит. Даже если ты хочешь забрать его с собой, отец никогда не позволит. Да и зачем он тебе? Что ты будешь с ним делать?”
Это были неприятные размышления, но правдивые. Ему не стоило начинать, но одним своим видом Дженсен его соблазнил вчера. Сам. Просто пришел, умылся и…
- Ты молчалив, господин, - тихо сказал Дженсен. - Я не понравился тебе?
- Ты говоришь глупости, Дженсен. Я просто задумался.
- Могу ли я спросить, о чем, господин?
- О том, что я буду делать с тобой дальше.
- Дальше?
- У меня есть время до рассвета. И если твои губы помогут мне, то времени у нас будет гораздо больше.
- До рассвета еще много часов… - выдохнул Дженсен. Его тело снова вздрогнуло, когда он понял, о чем говорит принц, а язык сам облизнул губы.
Халеду это понравилось. Приподнявшись на локте, он навис над Дженсеном и погладил по щеке.