— Беги… Спасайся… Тьма… Смерть…
Теон так и не понял, обращаются ли Глубоководные к нему или просто пытаются дать дельный совет выжившим и убегающим от преследования товарищам. Где-то вдали показался чёрный город, в сторону которого они убегали. Такой же чёрный, как Асшай и Йин, но больший по размеру. Неужели Стигай, подумал Теон? Возможно, он на верном пути?
Он проснулся от мерзкого чавканья. Уродливая слепая рыба наполовину высунулась из воды и хватала кость, брошенную Теоном во время ужина. Теон помнил, что этих рыб тоже не следует ловить и есть, и предоставил мерзкому созданию заниматься далее своей отвратительной трапезой. Надо было собираться. По его расчётам, до Стигая было около двух недель пути, и ему следовало поторопиться, ведь запасы еды и воды были не бесконечны. Позавтракав, железнорождённый столкнул лодку в реку и сел за вёсла.
По мере плавания скалы всё теснее смыкались вокруг реки, и в скором времени Теон перестал видеть солнце, за исключением коротких полуденных мгновений. Река становилась всё более узкой и быстрой, и Теону было всё тяжелее грести против уже весьма бурного течения. Время от времени в горах попадались тропинки, но Теон помнил наказ не сворачивать с реки, тем более однажды, когда ему захотелось разглядеть одну из таких тропинок и он подплыл к берегу, совсем рядом раздался жуткий вопль, напоминавший не то крик виверны, не то рёв дракона. Теон немедленно вернулся на середину русла и пару часов грёб так, как никогда в жизни, но неведомое чудовище не стало показываться.
Лёжа вечером на небольшой поляне среди высокой, выше человеческого роста, призрак-травы, Теон рассматривал её вблизи. Как ни странно, стебли травы не были однородны, и светились они тоже неравномерно. На вид они были прозрачные, как будто стеклянные, с узелками, в которых были как будто фонарики, заливавшие весь стебель мертвенно-бледным светом. Теон помнил, что трава ядовита, но не удержался от того, чтобы взять и оторвать стебель, чтобы разглядеть получше. Едва он это сделал, как тут же охнул от боли и бросил стебель, из которого вытекало что-то светящееся. Он потрогал перчатки и с удивлением заметил, что они как будто разъедены чем-то. Похоже, у этого растения едкий и ядовитый сок, решил Теон. Что ж, ирония судьбы — Рамси изуродовал его руки, а теперь это странное растение добавляет.
— Да, не ожидал? — Рамси стоял рядом, как всегда, улыбающийся своей мерзкой улыбкой. — Вот мы и встретились снова, мой славный Вонючка.
Как ни странно, Теон не испугался.
— Тебя здесь нет. Ты мёртв. Ты мне просто снишься. Это кошмар, — спокойно сказал Теон.
Рамси взял стебель призрак-травы и слизнул каплю ядовитого сока. Затем он довольно причмокнул.
— Что сон, а что реальность, Вонючка? Мне казалось, ты уже понял, что некоторые твои сны реальнее того, что на самом деле. Впрочем, если я неправ и это всего лишь сон, то угостись! Ты не умрёшь, — Рамси со смехом подошёл к Теону и начал совать ядовитый стебель ему в рот, а в глазах болтонского бастарда заклубилась жуткая, бездонная чернота.
Рот обожгла горечь и боль, и Теон проснулся.
Лицо горело немилосердно. Оказывается, отломанный стебель ветром отнесло к Теону, и он упал ему прямо на лицо. Островитянин тут же как следует умылся водой из бурдюка — боль немного утихла. Он посмотрел на руки — там, где сок прожёг перчатки, на ладонях чернели уродливые язвы. Стараясь не думать о том, как же ужасно выглядит его лицо, Теон стал приводить себя в порядок и завтракать. Предстоял новый тяжёлый день.
После двенадцати дней пути река сузилась и ускорилась настолько, что дальше продвигаться против течения было бессмысленно. Теон плюнул на всё, спрятал лодку в зарослях призрак-травы, накинул на себя мешок и продолжил путь пешком, рассчитывая, что осталось уже недолго.