— Это не твоих мозгов дело, обезьянка. Вали, пока у меня настроение хорошее, — лениво высказался Хастур.
Зеленоглазка фыркнула и все же решила уйти от греха подальше, чтобы этот чувак случайно не поменял своего решения.
Хастур достал кнопочный телефон, набрав нужный номер приложил к уху, как обычно, слишком высоко.
— Да, это я. Что? Не слышу. Да, достал. Теперь у нас есть пропуск. Да, добровольно. Теперь мы выкурим Кроули. Я понял, что нужно спешить. Что? Михаил? Что Михаил? Была у тебя?! Значит, точно нужно спешить. — Хастур вырубил мобильник и кинул в карман плаща.
Комментарий к Глава 10: Настолько хорошо, что плохо... Ну, кхм... Что думаете, дорогие читатели?
Грета24: Пиздец, товарищи! (В хорошем смысле;))
====== Глава 11: Любой грех несёт свое испытание ======
Злому делать добро так же опасно, как доброму зло.
Как начать поддаваться тьме? Задумайтесь. Первичная стадия должна отталкиваться от малого, совсем незаметного, но такого интригующего. Это долгий и тернистый путь, не так-то просто взять и впустить в свои мысли мглу состоящую из плохого, невежественного, лживого.
Один укус бананового кекса каждые пять часов. Ничего более. Маленький, вкусненький кусочек того, что очень любишь. Сладкое лакомство с пряной добавкой, внутри невесомый крем, который тает во рту. Ты откусываешь этот малюсенький кусочек и уже мечтаешь испробовать ещё, но у тебя отбирают твою вкусняшку. Тянешь руки, просишь, однако тебе не позволяют. Кроули умел искушать, как никто другой. Селеста обиженно, надув губки, смотрела на мужчину, словно маленькая девочка, — демон непреклонен. Он не поддастся на этот щенячий взгляд.
Первый день никак не повлиял на голод. Девушка привыкла жить скромно и могла с лёгкостью пережить без еды это время. Она весело общалась с Кроули, проводила с ним время, дарила теплый взгляд, ничем не выдавая начинающиеся урчание в желудке.
На второй день во рту постоянно выделялось обильное количество слюны: достаточно было только подумать о сладком кусочке, и голод давал о себе знать звуками умирающего кита. Энтони сочувствовал своей светлой деве, но ему нельзя поддаваться. Нужно, чтобы девушка приняла этот грех.
Третий день, и живот сводило судорогой, а укусить больший кусок желанного кекса, чем пять часов назад, хотелось ужасно. Селеста просила просто дать ей нормально поесть, потому что терпеть становилось невыносимо. О, Кроули утешал ее, держал в объятиях, пока она в истерике била его по груди. Хватал за руки. Девушка уже во всем видела эти кексы.
Четвертый день. Истерика. Селеста, пускай, очень спокойный человек, добрый, мягкий и тихий. Но и у нее может закончится терпение. Она кричала, грозилась уйти из квартиры, пожаловаться ангелу, что ее мучают. Кроули даже иногда становилось неприятно, он злился, шипел в ответ. Но нельзя прерывать начатое. Нужно продолжать. Как бы жутко это не выглядело.
— Нет, Селеста, нельзя, — словно непослушную собачку, успокаивает Энтони, отбирая кекс.
На пятый день измученная душа буравила перед собой стену в комнате, представляя ту сладость во рту, считала секунды перед добавкой. Еда, просто дайте откусить больше, ещё больше. А потом ещё один кекс, наполнять свой желудок до тех пор, пока не стошнит!
— Обед подан, крошка! — выпалил рыжий изводитель, высыпав целую коробку вкуснейших, свежайших, буквально только что из печи банановых кексов.
Для бывшей монахини это оказалось детским восторгом! Несколько минут она смотрела на эту огромную кучу вкусняшек, не веря своим глазам. Кроули одобрительно улыбнулся и Селеста кинулась объедаться сладким, как в последний раз. Она так поспешно ела, что крем размазался по ее губам, даже на носу оказался. Но она была так счастлива, до боли в животе. Настолько вкусно. До тошноты.