— А ведь в тот день ни я, ни ты не обратили на неё внимания, — произносит Самшин, продолжая свою мысль вслух. — То, что случилось, не было её судьбой. Хи Мён должна была жить дальше, выйти замуж, родить сына и обрести покой. Но она никак не могла забыть случившееся и не желала отпускать прошлое.
— Я слышал. Она каждый день молилась, чтобы я ниспослал ей наказание взамен всех остальных, — бог хмурится, точно эта просьба до сих пор его удивляет. — Честно говоря, я понятия не имел, что с ней такой делать.
— Я тоже, — признаётся женщина. — Поэтому я оставила её в покое. Решила, что в следующей жизни смогу вернуть её на тот путь, который избрала для неё. Но, умерев, эта девчонка отказалась пить чай забвения. И все её мольбы, вся вина — всё началось сначала, — несмотря на то, что Самшин говорит это, явно не одобряя, в голосе её слышится не порицание, а нежность.
Многие столетия эта девушка не даёт ей покоя. Самшин любит всех благословлённых ею детей, но некоторых, как, например, Ын Так — любит особенно сильно. К Хи Мён же она питает материнскую ласку, но тогда, девятьсот лет назад, её судьба казалась ей похожей на миллионы других.
Сегодня же она смотрит ей вслед, как на ребёнка, сбившегося с правильного пути, и не знает, что должна сделать, чтобы вернуть его назад. Отчего это дитя противится, почему не примет жизнь, которую она ей подарила?
— Я дала ей безбедную хорошую жизнь, — говорит Самшин, скорее для себя, чем для своего собеседника. — И у неё действительно есть всё, — прекрасные родители, уютный дом, люди, которые искренне её любят, — но ничего этого она не замечает. Всё продолжает оглядываться назад и ждать того, кто больше не является частью её судьбы.
— Ты этого не планировала, но они всё-таки встретились. Спустя девятьсот лет, — качает головой «Док Хва», но на губах его — намёк на улыбку. — Не думал, что и у тебя бывают промахи.
— Да всё из-за тебя, — Самшин задевают слова в её адрес. — Зачем надо было наказывать Ким Шина таким образом? Выдумал же — сделать его токкэби!
— Из-за меня? — удивляется бог. — Ты вроде как была не против.
— Прошло девятьсот лет. Тебе не кажется, что уже достаточно?
— Сказала та, кто столько же времени не может совладать с одной упрямой девочкой, — улыбается он, но в этом нет обвинения или насмешки, напротив — не улыбка, а сплошное понимание. — Я тоже думаю, что достаточно, поэтому невеста демона и появилась, не так ли? Но вмешалась ты со своими правилами. Разве не по твоей воле только любовь способна пробудить меч?
— Да, любовь к невесте демона! Ким Шин должен был полюбить Ын Так.
Самшин не понимает, в какой момент всё пошло не по плану. Она была так счастлива, благословляя Чжи Ын Так, так рада, что токкэби спас её умирающую мать. Это многое для неё значило, потому что когда-то Ким Шин был одним из её любимчиков, и то, что с ним случилось, глубоко расстраивало её. Возможность освободить его — радость для неё.
Кто же знал, что судьбы, которые она вершила, шли вразрез с желаниями двух невероятно упрямых людей?
— Но он любит другую женщину, — доходит бог до самого главного. — И перед нами встаёт вопрос: если бы Хи Мён не вернулась, сумела бы Ын Так когда-нибудь достать меч?
Самшин вздыхает.
— Это не важно. Ничего не изменилось. Хоть меч и дрогнул из-за Хи Мён, вытащить его по-прежнему может только Ын Так.
Бог смотрит на неё с иронией. Да, это нелегко — признать, что где-то они ошиблись, что им сопротивляются не по незнанию, а намеренно.
— И что теперь? Как ты собираешься решить это? — любопытствует «Док Хва». — Ким Шин обратится в прах, а Хи Мён продолжит жить? Эта концовка нам и так хорошо известна.
Женщина не отвечает: она уже и сама думала об этом. О том, что никто не вспомнит одинокого токкэби: ни его названная невеста, ни так и не узнавшая его сестра, ни даже этот мальчик — его «племянник». Никто, кроме Хи Мён.
— Даже как-то обидно. Девятьсот лет прошло, а ничего не изменилось, — продолжает бог и только подливает масла в огонь.
И впрямь печальный конец — смерть и забвение. И мятежная душа, отказавшаяся от покоя ради любимого.
— У меня есть для них одна судьба, — говорит Самшин, а бог, заинтересованный, глядит на неё, но она только поджимает губы, сомневающаяся и обеспокоенная. — Но они должны сами её выбрать. Иначе всё повторится.