— Что случилось? — грубовато спросил мужчина, надевая ботинки. Эвелин от холода дрожала, скрестив ручки перед собой. Её белое платье с чёрными узорами насквозь мокрое, волосы немного спутаны, а губы от холода отдавали синий окрас.
— Ли-Лив готовила обед, я сидела в комнате, потом я вышла во двор, потому что Руфус начал гавкать, я хотела посмотреть и-из-за чего, — дрожа, проговорила девочка, пальцем показывая в сторону собачьей будки. — Я-я пришла сюда, и вдруг ба-бах! Я упала на круг в воду. Потом домик начал гореть, — слёзы начали душить её, Джокер слушал её внимательно, укрыв своим пиджаком, на котором ещё осталось его тепло.
— Лив больше н-не-нет? — заикаясь от душевной боли, спросила Эви. Малышка смотрела на отца с сожалением. У неё не осталось никого, кроме него. Опять та же история, но на этот раз Джокер не собирался никому её отдавать. Он бесчувственно, с ноткой недовольства смотрел на дочь, после чего взял её на руки и понёс к машине.
Погода начала свирепствовать, тучи стали тёмно-серыми, а гром с каждым разом всё пуще гремел. Посадив дочь на заднее сиденье, Джокер открыл багажник автомобиля и начал искать какую-нибудь плотную ткань. К сожалению, ничего не было, кроме запчастей и старого дождевика. Немного обдумав, он всё же взял этот дождевик. Открыв дверцу, он положил его на сиденье. Штаны были влажными, а портить место, на котором он должен сидеть около часа, он не хотел. Эвелин тем временем внимательно следила за его действиями. Буквально через минуту они тронулись в путь.
— Если не хочешь заболеть, советую тебе снять мокрое платье, — хрипло и грубо предупредил мужчина.
Девочка послушалась его, спрятавшись за сиденье, она сняла с себя платье. На ней остались белая майка и трусики. Джей ухмыльнулся от её наивной стеснительности. Эвелин обратно надела на себя его пиджак, который был ей в рост.
— Можно тут посидеть? — рукой указывая на переднее сиденье, печально попросила девочка. В знак согласия мужчина кивнул головой. Сев рядом с ним, Эвелин от холода сжалась в комок. Хотя и на улице был июнь месяц, но по ночам температура сильно спускалась.
— Теперь… теперь я буду жить у тебя? — уточнила она, грустно смотря вперёд.
— Да, — глухо ответил мужчина, сверля взглядом дорогу, — сколько времени ты провела в воде? — Эвелин призадумалась.
— Когда ещё солнышко светило, — он ничего не сказал, в машине на минуту воцарилась тишина, которую в скором времени перебила девочка.
— А почему тебя считают злым? — неуверенно обратилась к нему малышка.
— Оу, а разве это не так? — ответил вопросом на вопрос Джей, растянув улыбку на лице.
— Э-э-э-э… ты иногда сердишься. Мама говорила, что когда взрослые сердятся, это не значит, что они злые и плохие, а потому что иногда у них бывают проблемы, — наивным тоном попыталась ему ответить Эвелин. Это был намёк с её стороны, что он не злой. Как же она глупа и слишком наивна, что так думает о Джокере. Ведь она и не знает, что именно он лишил её матерей.
— Так значит… что я не плохой? — ухмыляясь, уточнил Джей. — Точнее… Ты считаешь, что я плохой? — обратился он.
— Нет… Ты хороший, — смущённо ответила малышка, легонько улыбнувшись. Джей заметил это, что даже сам не смог сдержать ухмылку и тихий смешок.
Они проехали уже двадцать минут, а Эви всё не уставала задавать вопросы.
— Мистер Джей, а почему домик бабахнул?
— Либо были неполадки с газом, либо кто-то специально его бабахнул.
— А кто это сделал?
— Не знаю, малышка. Сама как думаешь?
— Не знаю. А почему ты приехал на этой машине? — Джокера уже стала раздражать череда её вопросов.
— Давай поиграем в молчанку. Кто заговорит, тому я язык оторву. Начали, — твёрдо сказал Джей, смотря на девчонку. Та улыбнулась, не проронив ни слова.
На странность, но идея сработала, следующие несколько минут они ехали молча. Потом Эвелин погрузилась в сон. Джокер опустил спинку кресла, чтобы заснула крепко. А под звук дождя спать стало ещё слаще.
До чего же она была мила. Рука под щекой, мохнатенькие пряди волос, а ротик слегка приоткрыт. Следующие двадцать минут он ехал спокойно, иногда поглядывая на свою дочь. Но её вдруг разбудил неожиданный голод.
— А мы скоро приедем? — сонно спросила Эви.