— Ничего я не сохранил, Эдит. Ты права — я вырос во тьме, и она стала для меня привычной, поэтому я не осознавал до конца, что мы с Люсиль творили ужасные вещи. Но если бы не ты, то ничего бы и не изменилось.
— Я так не думаю. Рано или поздно ты захотел бы выбраться из этого кошмара, потому что в твоём сердце оставалось место для прекрасного.
— Что ж, если ты так веришь в меня, не стану больше тебя переубеждать, — Томас шутливо поднял вверх ладони в знак поражения. — Постараюсь сделать всё, чтобы соответствовать твоему представлению обо мне. И не премину воспользоваться твоим расположением, дорогая…
С этими словами Шарп притянул девушку к себе.
День за днём весна ощущалась всё сильнее и сильнее. Однако Эдит проводила большую часть дня в кабинете, за работой над новой книгой. Томас старался не отвлекать супругу от её сочинительства, но ему это удавалось с трудом. Помимо того, что баронету хотелось наблюдать миссис Шарп каждую минуту, ему катастрофически не хватало собственных занятий. Американский уклад жизни был плохо знаком Томасу, и он пока не мог придумать, чему посвятить себя. Безделье вскоре стало угнетать мужчину, а отсутствие друзей в здешнем окружении лишало возможности обратиться к кому бы то ни было за советом. В очередной раз слоняясь по дому, Шарп всё же рискнул нарушить уединение жены.
— Как поживают твои герои? — поинтересовался он.
— Не так уж и хорошо, — сказала Эдит, с раздражением поправив очки. — Положа руку на сердце, мне не удаётся эта книга.
Баронет не ожидал такой реакции.
— Что тебя не устраивает, милая?
— Мне кажется, что история опять получается надуманной, как и в прошлый раз. Я надеялась, что смогу перенести на бумагу свои чувства, но сюжет выходит искусственным…
— Разве может быть искусственным то, что случилось на самом деле?
— Почему «случилось на самом деле»? История в моей книге — вымышленная…
На лице Томаса отразилось смятение.
— Извини, — пробормотал он. — Я отчего-то всё это время думал, что ты пишешь о том, что… кхм… О Багровом пике, одним словом.
— Боже, Томас, подобное мне бы и в голову не пришло! — поразилась миссис Шарп. — Я и без того не могу полностью отрешиться от мыслей о минувшем…
Повисла неловкая пауза, но потом мужчина осторожно произнёс: «Вероятно, тебе эта идея покажется не самой привлекательной… Но вдруг, если ты возьмёшься описывать всё произошедшее, это поможет тебе… как бы выразиться точнее… оставить призраков в прошлом?» Девушка только покачала головой.
Тем не менее, слова мужа не выходили из мыслей Эдит. Сначала ей казалось, что написать книгу о Багровом пике — значит лишь заново заставить себя пережить весь кошмар, связанный с поместьем. Однако после долгих раздумий миссис Шарп решила, что доля истины в предложении Томаса всё же была. А через несколько дней баронет услышал, как Эдит, меряя шагами холл, обсуждает сама с собой возможное вступление к новой книге. Постепенно эта идея полностью захватила начинающую писательницу, а Шарпу оставалось только уповать на то, что создание романа о событиях в Аллердейл Холле действительно поможет его ненаглядной супруге освободиться от гнёта прошлого.
— Я вырыл сам себе яму, — заметил однажды Томас с усмешкой. — Теперь ты проводишь над рукописью ещё больше времени, чем прежде, а я коротаю дни в одиночестве.
— Прости, дорогой, работа и в самом деле затягивает меня с головой. Что, если нам воплотить твою затею с посещением парка?
— Это было бы замечательно, Эдит, но прогулка займёт у нас от силы полдня. А после этого ты снова скроешься от меня в кабинете. Что прикажешь делать твоему никчёмному мужу…
Девушка скрестила руки на груди. Разумеется, она замечала, что Шарпу нечем себя занять, и понимала, что мужчину не устраивает такое положение дел. Однако он, с одной стороны, не имел веса в местном обществе, да и сам не рвался на светские приёмы, с другой стороны — не был приучен к регулярному физическому труду, а, кроме того, опасался, что его тёмное прошлое всплывёт наружу. Поэтому Эдит трудно было представить, как Томас мог бы устроить свою жизнь в Буффало. Но сейчас, глядя на то, каким печальным выглядит её муж, она осознала, что обязана чем-то помочь ему. И внезапно её посетила интересная мысль.
— Томас, скажи мне, ты что-нибудь знаешь о строении человеческого глаза?
— Об этом не может быть и речи! — баронет уже который час препирался с супругой. — Даже если бы я выполнил подобный макет, доктор МакМайкл не принял бы его из моих рук, можешь не сомневаться.