Ближе к вечеру ее снова навестили. На этот раз в темницу спустились отец с Фирой. Оглядев старшую дочь, Арес только покачал головой:
- Мать слегла в постель после твоих выходок, - негромко произнес мужчина, садясь на корточки. – Не пожалела сердце любимой мамы, как же ты это так, а?
Фира опустилась на колени рядом с сестрой и крепко обняла ее, прислонившись щекой к плечу. Девочка боялась за Лаэ, чувствуя ее боль, ее страх и слабость, которые она упорно пыталась скрыть. Арес сел рядом, вынул из сумки пару маленьких тюков и развернул, доставая оттуда ломтья хлеба и нарезанное небольшими кусками вяленое мясо, фляжку с питьем, маленький кузовок с голубикой. Сложив небольшой бутерброд и накрыв его листом салата, отец поднес его ко рту дочери, чтобы она аккуратно откусила. Шмыгнув носом, Лаэ наклонилась, зубами отхватывая небольшой кусок. Фира достала из кармана платок и стерла последние слезинки со щек сестры. Затем открыла фляжку и дала ей попить.
После того, как Лаэ успокоилась и впервые за три дня нормально поела, Арес и Фира собрались уходить.
- Лаэ? – у самой двери позвал дочь Арес, глядя на опустившую голову девушку.
- Все будет хорошо, папа, - вымученно улыбнулась уголками губ Юмелия, кивая на прощание. Только за семьей закрылась дверь, Лаэ решила действовать немедленно. Пока она в городе, ее семья находится в серьезной опасности. Значит, надо бежать. В Магнолию, чтобы там дождаться Лаксаса и поговорить с ним по душам. Но сначала нужно избавиться от оков. Юмелия дернулась и поежилась, вспоминая, как к ней, к ее волосам прикасался Декстер. Ей внушали отвращение ее длинные волосы, которые перебирал этот урод, вдыхая их запах, смешавшийся с «ароматом» помещения. Лаэ, приложив титанические усилия, заползла за колонну, скрываясь от глаз наблюдателей, которые отошли от окошек, чтобы поужинать. Сев на колени, Маг выдохнула, сконцентрировалась и, вжав голову в плечи, через вверх перевела руки вперед, игнорируя тихий-тихий хруст. Выдохнув и поводив плечами, она осмотрела колодки. Ничего страшного и сложного там не оказалось. Но сначала Юмелия подняла с пола острый камень, как можно сильнее наклонила голову вправо и, собрав волосы в хвост в одной ладони, принялась их перепиливать камнем, зажатым в другой. Она хотела избавиться от волос, до сих пор чувствуя прикосновение этих липких ручек к ним. К тому же, у нее появится возможность создать с их помощью инструмент для отвлекающего маневра. Отложив неровно отрезанный хвост, Лаэ подползла к плотно лежащей груде острых камней и принялась расшибать об них колодки, с огромной высоты опуская их на клиновидные края. Ударов семь-восемь, и не самая прочная деревянная конструкция разлетелась в щепки; Лаэ схватилась за окровавленное левое запястье, до боли закусывая губу, чтобы не закричать. Успокоившись, она достала из кармана коробок спичек, которые в конце ужина ей незаметно для наблюдателей подсунул отец. Снаружи послышался топот ног – значит, ее отсутствие заметили. Юмелия сжалась в темном углу, держа наготове спичку и коробок. Недалеко от выхода валялся хвост ее волос, который она использует уже сейчас. Вот распахнулась дверь, и двое охранников ворвались в подвал, бешено оглядываясь по сторонам. В этот момент Лаэ выскочила из своего укрытия, швырнула им в лицо собственные подожженные волосы и рысью метнулась к выходу счастливая от того, что вырвалась на свободу, оставляя охранников, оглушенных странным поведением и неприятным запахаом паленых волос. Пробежав по небольшому коридору, она, чтобы избежать встречи с ударным отрядом, отчаянно сиганула в окно, морщась от осколков, ранивших ее, от боли в ступнях при приземлении.
- Прыжок со второго этажа дороговато обходится, - сквозь зубы прохрипела Лаэ, узкими неизвестными улочками убегая к своему дому. Изнывая от напряженных нервов, она бросилась к тайнику и с облегчением обнаружила, что сумка на месте. Быстро проверив ее содержимое, на всякий случай, она, держась в тени, тайными переходами двинулась к окраинам города, выходящим в поля и небольшую дубраву. По главным улицам уже бежали полисмены и горожане из добровольного ополчения, стремясь поймать Мага-беглянку. Но такой возможности Юмелия просто не имела права им давать. Поэтому она, ползком продвигаясь по земле и не обращая внимания на боль в ранах, целенаправленно двигалась к пшеничным полям. Выбравшись из города и прижавшись к скале, она наскоро обработала раны и перевязала их. Попив воды и умывшись в горном ручье, она тропами, известными только старателям копей, побежала к лесу, где ее жителям города уже было не достать.