— Доброй ночи, Рэйчел, — Ламонт приветливо улыбается. И Рэйчел, невысокая женщина среднего возраста и с кудрявыми светлыми волосами, вздрагивает и смущенно опускает глаза, сжимая в руках тарелку.
— Здравствуйте, мистер Лукас, я…
— Проходите.
Женщина неуверенно переступает порог его квартиры и оглядывается. На первый взгляд — типичная холостяцкая квартира без намёка на мелочи, создающие уют, типа цветов, совместных фото в рамках и подобного. Рэйчел, маленькая светловолосая женщина, мысленно выдыхает — кажется, добродушный сосед совершенно свободен. Она ставит тарелку с хлебом на стол и медленно проходит дальше. Отмечает, что нет телевизора и, похоже, компьютера, только книги эзотерического, псевдонаучного и медицинского содержания. Женщина тихонько поражается аскетичному образу жизни мужчины.
— Что-то не так?
Рэйчел вздрагивает и поворачивается к Ламонту. Мужчина спокоен, расслаблен, наверное, отрешён от мира в целом. А что, если?..
— Нет, просто… У вас так много книг.
— Да, спасибо. Книги дают мне необходимые знания.
Рэйчел натянуто улыбается.
— А как же Интернет?
— Не спорю, достаточно мощный ресурс, — Ламонт подошёл чуть ближе к гостье. Он оставался невозмутимым, и это всё больше нравилось женщине. — Однако мне не нравится его захламленность, огромное количество мусора, сквозь которое продираешься в поисках нужного. Я не привык жаловаться, но это утомляет.
— Вот как, — тянет Рэйчел, кокетливо заправляя прядку за ухо. Но мистера Лукаса, кажется, ничего не берёт. Может, она, всё-таки, дура? Как и говорил бывший муж. Может, Лукаса она совершенно не интересует? А может, он гей?
— Простите, я… Ох, я раньше не видела шрама у Вас на лбу.
— Давняя травма. Не бойтесь, Рэйчел, говорите прямо. Я же вижу, Вас что-то гложет.
Ламонт улыбается, разглядывая ауру женщины. Цвета идут пятнами, она явно смущена. Смешиваются интересным образом фиолетовый и синий: свидетельства её волнения и…влюблённости? Как странно, неужели он — причина синих пятен в ауре? Он протягивает руку и проводит по локтю Рэйчел, и тут же её аура вспыхивает ализариновым: проблеск счастья. Но он мгновенно сменяется зеленоватым. Эта женщина что-то задумала?
— «Я должна это сделать. Должна!» — искрят её мысли в его мозгу. Что сделать — соблазнить его? О, милейший Саулот, как забавны эти смертные. Но он не должен выказать и признака веселья, это отпугнет Рэйчел и нанесёт сильнейший ментальный удар. Он целитель, он должен позаботиться и о её душе.
— Рэйчел? — он и не подозревает, как для неё звучит его голос. Рэйчел дрожит. Всхлипнув, она бросается на грудь вампиру, вцепляясь в рубашку до побелевших костяшек. Несомненно, она ужаснётся из-за своего поведения, когда придёт в себя. А может, это всего лишь её игра?
— Не бросайте меня, — плаксивый голос неприятно режет слух. — Я с Линдой осталась совершенно одна, без помощи и поддержки. А они мне так нужны, необходимы! Останьтесь с нами, помогите. Только скажите, я сделаю, что угодно, отдам что угодно, хоть деньги, хоть своё сердце, плоть и кровь!
Ламонт замирает, глядя на Рэйчел, а та, принимая его замешательство в свою пользу, продолжает давить, рассказывая, как тяжело Линде без отца. Но Лукаса заботит другое. Он, конечно, не предлагал, но по факту прозвучало согласие на то, чтобы он выпил её крови*. Ламонт с усилием разжимает тонкие, неожиданно крепкие пальцы и отстраняет женщину от себя. Рэйчел почти плачет, но в её глазах отражается духовное согласие с ранее сказанными словами.
— Мистер… Лукас?
— Верь мне, Рэйчел.
Ламонт медленно наклоняется к шее женщины, чувствуя её предвкушение и дрожь. Она стонет, когда его холодные губы касаются её распалённой шеи, она вскрикивает, когда клыки впиваются в пульсирующую жилку.
— Отдать…всё… — в забытье шепчет женщина, вцепляясь в рубашку вампира, держась за неё, как за последнюю ниточку связи с внешним миром, из последних сил.