— Снимите меня!
— Надо повторить эту шутку на вечернем концерте! — сказал Чукки и щелкнув пальцами вызвал Дистройера.
Тот быстренько свалил всю эту конструкцию и втоптал виселицу в камень Площади. Витала же отцепил выбравшийся из танка Краух, к нашему с Дистройером великому сожалению.
Оправив свой незамысловатый наряд и разыскав сандалии, наш неунывающий басист, тут же принялся канючить, мол, зачем ему испортили такую прекрасную забаву. Дистройер возмущенно защелкал пальцами и убежал. Мы отошли подальше, едва сдерживая смех, а Пробрюшливое Жорло поймало пробегавшую мимо крысу, обглодало ее и в утешение протянуло Хэнгмену недожеваный хвостик.
Витал подношение отверг и прошипел, что-то среднее между педагогом и велосипедистом. Кого он имел в виду, было не ясно. Видимо себя. Потом подобрал свой Топор и ушел, громко стуча им о булыжники.
И тут с неба на Город посыпались темные точки.
Пробрюшливое Жорло ахнуло:
— Лиловые десантники! Они всегда прыгают без парашюта!
— И не разбиваются? — подозрительно спросил заинтересовавшийся Хэнгмен.
— Хгуп… — усмехнулся Пожиратель Крыс, медленно пожевывая крысиный хвостик, — лиловые десантники сразу вступают в бой. У них даже норма есть упасть с высоты десять километров за определенное время на значок ГУП…гуп…гуп…
— А это еще что такое?
— Готов к Убийству Противника. О!
Мы прислушались, откуда-то издалека послышались звуки выстрелов.
— Опять началось, — сказала Сушеная Голова.
Я щелкнул ее по уху и сказал:
— Съезжу к ним, поговорю, в принципе мы сейчас союзники. По-крайней мере не враги. Хочу, чтоб они выделили Городу несколько патрулей против вампиров. Краух заводи машинку!
Пока я лез на броню, на Площадь въехал наш Первый грузовик с аппаратурой, и сразу же стало быстро темнеть. Из переулков медленно потекли Те, Кто Идет Вдаль. Стрельба на окраине стихла, видимо десантники закончили зачистку оставшихся велосипедистов. Хэнгмен, чтобы не участвовать в разгрузке, посвистывая, удалился в сторону Городского Сада. Понятно к кому. Ну, нравятся ему памятники! Горбуны, вздыхая и жалуясь на жизнь стали разбирать инструмент. Вечер вступал в свои права. Ненаступивший День так и не наступил.
Глава 8 УТРО ПОСЛЕ НЕНАСТУПИВШЕГО ДНЯ
… Нет, ну ведь интересно все-таки, как они это делают? Не подскажите? А зря… Я рассматривал Утренних Кувыркальцев, чудивших в своем неповторимом стиле над памятником Сатане и внутренне восхищался. Выразить восхищение вслух мне не позволял Статус.
Приятная истома разливалась по телу, так бывало всегда по утрам, когда отступало ночное трупное Окоченение. Теперь меня снова можно убить. И желающие в наличие имеются. Но это не повод, чтобы у Корпса, тем более у Корпса Со Звездочкой На Глазу испортилось настроение, наоборот, знаете ли, бодрит.
И я легонько подтолкнул под локоток Чукки и обменялся с ним взглядами. Даун как обычно стоял с ничего не выражающим лицом, но мне давно знавшему Чукки и так было все понятно. Кувыркальцы никого не могли оставить равнодушными, даже Корпсов. Но мы-то, конечно же, никогда в этом не признаемся. Статус. Апломб. Особая кинетика лицевых мускулов, в конце концов.
Или вот Пьедестал этот, громадная хреновина из Черного Базальта. Причем вблизи черный, как ночь, а отойдешь, светиться. Как его сюда заперли? Сидит Сам на шикарном троне, рога по десять тонн, корона, взгляд. Одним словом Сатана. Одно неясно, город в его честь назвали, или притащили после, когда Город был уже выстроен. Сколько же это лет прошло? Пропасть…А впрочем говорят, что раньше тут дьяволы как раз и жили, и это их верховный правитель изображен, может и так, а может быть и нет… Кажется Белый про это рассказывал, точно он же из местных.
Размышляя сим нехитрым образом, я наблюдал за погрузкой аппаратуры, а еще краем глаза за Виталом, пытаясь определить до какой же степени низости и подлости мог докатиться наш Хэнгмен, если в преддверии величайшего концерта в истории рок-музыки, он втихаря ежеминутно прикладывается к спрятанной в рукаве концертного балахона фляге. И кроме того горстями закидывается странными желтоватыми таблетками, считая при этом, что никто ничего не замечает.