— Да. Хао, прости, я поступаю не как безутешная вдова, тоскующая по мужу, а как… Как… Как девица из квартала красных фонарей! — Ханна надула щёки от досады. Супруг так быстро и просто раскусил её. Хао потрепал её по щеке, что ощущалось как лёгкий ветерок, и снова рассмеялся:
— Ханна, я рад, что ты не закрылась в себе и не горюешь круглые сутки. Ты нашла в себе силы жить дальше, и это здорово. Согласись, наши с тобой отношения были не очень страстными. Они скорее были похожи на дружбу. Крепкую и чистую дружбу. Но, Ханна, — сказал он с озорными огоньками в карих глазах, — я считаю, наши с тобой отношения были прекрасны. Нам обоим было в них хорошо. Разве это не счастье?
— Ты прав, Хао. Но мне всё-таки неловко.
— Не бери в голову. Кто этот счастливчик, в которого ты влюблена? Случаем не Рен Тао?
Ханна задохнулась:
— Как ты…
— Очень просто, — ответил Хао. — Во-первых, вы долго кидали друг на друга странные взгляды. Типа «мы с тобой не в отношениях, но ты всё равно мой/моя». Как-то так. Если ты думала, что я не замечу, ты ошибалась — Ханна, моя дорогая, ты совсем не умеешь врать близким для тебя людям. У тебя на лице было написано, что ты без ума от господина Тао. Во-вторых, в последние недели, совпавшие с твоим возвращением из Лондона, вы не общались. Только кидали друг на друга злобные, однако неравнодушные, взгляды. Ханна, — серьёзно посмотрел он, — что такого случилось в Англии, что вы с Реном Тао так себя вели по отношению друг к другу?
— Мы поссорились, — сказала Ханна, отчаянно не желая снова поднимать эту тему. — Он начал нести какой-то бред про то, что я резко изменилась, что потеряла волю, едва вышла замуж за тебя, что меня теперь заботят только дети и твоё мнение… Ну, ты понял. Хотя я его уверяла, что это неправда, он мне не верил. Или не хотел верить. Но сейчас мы помирились и всё хорошо.
— Ханна, я допускаю, что мог перегибать палку со своими просьбами, — неожиданно произнёс Хао. — Например, ты очень хотела вернуться в Австралию на постоянное место жительства, а я, ленясь освоить английский, отнекивался и отказывался ехать с тобой. В итоге ты осталась в Японии из-за меня, а могла бы переехать на свою родину, где тепло, море рядом и…
— Хао, позже я поняла, что в Японии жить даже лучше, — заверила Ханна. — По крайней мере, там нет кучи гадов ползучих. Меня в детстве упрекали в страхе перед ними, мол, возьми себя в руки, дочь самурая, ты же будущий воин, как ты можешь бояться каких-то там змей? Я не хочу травмировать подобным наших детей. — Она задумчиво уставилась в окно. — Если честно, я даже не особо хочу растить из них шаманов. Если в будущем кто-то из них захочет стать шаманом — пусть становится, но я не хочу лишать Ронина и Мину детства. Для меня они в первую очередь дети, а потом уже — возможные воины.
— Я согласен с тобой, Ханна, — ответил молодой мужчина. — Они дети, нужно дать им выбор. Захотят быть шаманами — пусть будут, не захотят — будут жить как обычные люди.
— Боюсь, Йомей-сама будет сильно против нашего с тобой мнения, — усмехнулась Ханна. Хао лишь слегка поднял уголки губ:
— Будет. Но говорить с ним всё же стоит. И я уверен, что у тебя получится его переубедить. Я верю в тебя, Ханна. И мой брат тоже.
Девушка повернулась к нему лицом — её глаза сверкали от счастья:
— Спасибо, Хао. Ты лучший.
Он вдруг проснулся. Голова буквально трещала. Осторожно приподнявшись, Йо увидел ужасную картину: прекрасное поле, усеянное лавандой, было в огне. Вокруг лежала сотня мёртвых людей. Молодой человек побледнел.
Что здесь произошло?
— Амидамару, — тихонько позвал он, но не получил ответа. Проверив ножны, он вздохнул с облегчением: меч был на месте. Заткнутый за пояс клинок тоже давал о себе знать, тыкаясь в его худощавый бок. Йо на какой-то момент улыбнулся, но вскоре вернулся к ужасающей реальности: он находится на непонятном лавандовом поле, погибающем в огненных объятиях, и рядом с ним — куча трупов. Скривившись от отвращения, Асакура побрёл искать приятелей.
Спустя несколько минут пятнадцать поисков Йо услышал оглушительный вопль:
— РЕЕЕЕЕЕЕН!!!
Это же голос Ханны! Скорее к ней!
Парень звал подругу по имени, но она не откликалась, несмотря на то, что вопль донёсся с недалёкого расстояния. Он бежал, но ему чудилось, что чем быстрее он движется, тем дальше от него становится Ханна, судя по крикам, нашедшая мёртвых товарищей.
— Рен, очнись! Пожалуйста! Рен, ты должен жить, слышишь?! Очнись, Рен!!! — слышалось бормотание, перерастающее в крик, перемешанный со страхом, тоской и безысходностью. Йо решил поторопиться: вдруг он сможет помочь?
Раздались громкие рыдания, и Асакура увидел Ханну — та стояла к нему спиной, в её руке был меч. Но она совсем не была похожа на убитого горем человека — напротив, её осанка была уверенно прямой, а рука с мечом потихоньку поднималась. Ханна пошла, направляя своё оружие вперёд. Двинувшись за ней, Йо обалдел: Ханна с оружием в руках двигалась… на Ханну?! Другая Ханна сидела с покоящимся на её коленях Реном — тот был очень бледен и, очевидно, мёртв.
«Что за ерунда?!», — подумал парень, мысленно выругавшись. Видя, что Ханна, державшая Рена на коленях, поднимается, а спокойная Ханна ускорилась, Йо принялся бежать за ней. С ужасом осознав, что не успеет, он как можно громче и пронзительнее закричал:
— Ханна!!!
Девушка повернулась на зов, и её грудь встретилась с мечом другой Ханны. Раненая Асакура будто с изумлением смотрела на свою убийцу, затем её затуманенный взгляд переместился на Йо, и через несколько секунд она уже лежала на земле. Убийца двинулась на восток, а Асакура помчался к убитой девушке. Взглянув на неё, он понял: он ничем не успеет ей помочь. Ханна закрыла глаза, и Йо приподнял её на руки.