— Ой, — Ника выронила книжку на ступени. — Простите пожалуйста. — мельком взглянув на дедушку, она потянулась за книгой. Тот лишь улыбнулся и пошел дальше. По началу Ника не предала этому особого значения, но уже подступив к двери бабушки вдруг задумалась о том, почему же он допустил это. Он ведь просто шел и прекрасно видел Нику. Мысль о том, что это было сделано нарочно даже не посетила голову девочки просто потому, что это очень и очень глупо.
— Привет, бабушка. — после щелчка двери Ника помахала тому, кто открыл ей дверь. — О, это ты, дедушка.
— Да. Проходи. Бабушка готовит угощение. — улыбнувшись, он уступил место, чтобы Ника могла войти. Всегда, когда дедушка так улыбался, у него невольно закрывались глаза, а вокруг них появлялась сеточка морщин, которые по-особенному шли ему.
— Привет, Вероника. — увидев внучку, пожилая женщина оставила плиту и обняла Нику. — Тебе тут кое-что передали. В комнате, на столе.
— Что же?
— Да не знаю. Конверт какой-то.
— Его передал не тот дедушка?
— Какой дедушка? — бабушка удивленно изогнула седую бровь.
— Да не, забудь. — Ника махнула рукой, сама про себя удивившись, что спросила это. Она понятия не имела, отчего сразу же подумала на него, да еще и вслух сказала.
На столе в комнате и правда лежал какой-то конверт. Он был заклеен, а значит, бабушка и дедушка не любопытствовали. Разорвав его, Ника принялась читать то, то было написано на бумажке карандашом, причем так, будто автор делал это в спешке:
«Не дай им себя увлечь. Если заподозрят — беги.»
— Ну что там? Неужто любовное письмо? — дедушка подошел сзади.
— А? Какое еще любовное письмо? Нужны мне эти мальчики как собаке пятая нога. — отшутилась Ника, свернув в руке записку.
— Ну хорошо, тогда иди обедать. — он улыбнулся и ушел на кухню.
— Иду. — девочка запихнула записку в задний карман штанов и направилась на кухню, откуда уже доносились умопомрачающие запахи бабушкиной стряпни.
Часть 4
Вечером у Вероники разрядился мобильный. Дедушка с бабушкой были людьми старой закалки, а потому зарядных устройств дома не держали, как и, собственно, самих мобильных телефонов. Для связи с миром им хватало старого домашнего.
Весь этот день и половину следующего Ника провела у бабушки и дедушки. Они общались, Ника помогала бабушке по хозяйству и время от времени набрасывала что-то для книг. Но к вечеру она так увлеклась этим, что возвращаться домой пришлось уже по темноте. По пути туда про себя девочка замечала, что часто оборачивается и прислушивается ко всему. Это был первый раз, когда она идет по улице без наушников в ушах. Ей казалось, что вот-вот из-за угла на нее выпрыгнет то самое нечто, что заставляет сердце сжиматься каждый раз, когда ты слышишь шорохи в своей пустой и темной квартире. И предосторожности оказались не напрасны. Откуда-то сзади послышались тихие, но быстрые шаги, которые ну точно приближались к Веронике. Она ведь была совсем одна на этой темной улице. Осознание этого заставило девочку бежать и как можно быстрее. Ей казалось, что она никогда не бегала так быстро. Она просто перепрыгивала с ноги на ногу, практически не касаясь земли. Еще несколько усилий и она заметила свой дом. Точнее, дом тети Кати. И вот когда до заветного забора оставалось несколько шагов, преследователь нагнал ее и схватил за руку, притянув к себе.
— Пусти! — Ника замахнулась и почти что врезала по физиономии того самого нечто, но тот успел перехватить ее кулак своей ледяной, как оказалось, ладонью в перчатке. Только теперь она почувствовала знакомый запах ванили.
— Ты что, убить меня хочешь? — вампир удивленно смотрел на нее сверху вниз из-за разницы в росте. Не то чтобы Ника было коротышкой, но и не была высокой моделью. Сама же она говорила, что сто шестьдесят два — это не приговор.
— Ты? — услышав этот голос, девочка открыла глаза, которые невольно сжались от страха увидеть то, что ее настигло. — А ты что, маньяком подрабатываешь? — освободив свой кулак, спросила она.
— Ты просто трусиха. — вампир прикусил нижнюю губу верхним клыком. Это означало лишь то, что он сдерживает улыбку, однако девочка это заметила.
— Это я трусиха? — Ника уже было набрала полную грудь воздуха и готова была забросать Александра шквалом негодования, но он перебил ее:
— Я чувствую опасность. Не знаю, как это объяснить. Просто знаю, что скоро что-то случится. Я знал это еще в день нашего знакомства, но не придал этому значения.
— О чем ты? — Вероника непонимающе изогнула бровь, хотя про себя заметила, что именно такое чувство есть и у нее.
— Пойми, я просто чувствую колдовство.
— Неужели вампиры и это умеют?
— На самом деле нет. Только если колдовство родное. Я имею в виду вампиризм.
— Хочешь сказать, что над Данилом кровосос поколдовал?
— Над каким Данилом? — он удивился.
— Над… я же живу в доме его тети. Ты что, не знал?