От экзистенциальных размышлений его отвлекло внезапное понимание, что именно обсуждают мамаши на скамеечке. Эти клуши говорили о смерти той самой поп-звезды!
— …а все-таки, наверное, он что-нибудь принял, — говорила одна. — Музыканты ведь все такие… Как можно так упасть, если ты не под кайфом?
— Ой, так жалко! — не в тему отвечала другая. — Такой красивый! И лицо, и задница!
От этих милых девических восхвалений достоинств покойного Гарри поплохело ещё больше.
— А имя какое красивое! — подхватила третья. — Подумайте только — Рэй Таргарьян! Интересно это настоящее?
— Дорогая, ты совсем журналов не читаешь? Конечно это псевдоним! Он из старой дворянской семьи, его родители были против…
На этом месте Поттер забрал сопротивляющихся детей и сбежал.
Вечером, уложив близнецов и проконтролировав приготовление ужина Кричером (впрочем, еда, предназначавшаяся Беллатрикс, всегда была самой лучшей — домовик, в отличии от соседей, любил хозяйку намного больше, чем хозяина), Гарри нашёл в интернете несколько концертных записей убиенной поп-звезды и надел наушники. Он вообще часто пользовался магловской техникой — для аврора никакие средства связи и поиска информации не могут быть лишними.
Гарри так засмотрелся, что заметил вернувшуюся жену только когда она сорвала с него наушники.
— Хватит пялиться на своих Кардашьян! — притворно строго прикинула Воин Зари. Руки у неё были расцарапаны, на щеке ссадина — в целом Беллатрикс выглядела очень довольной. Она обожала сражаться.
— Чего? — не понял парень.
— В смысле, как там, Таргарьяна, — поправилась Белла. — Хотя он и правда очень симпатичный… — протянула она, присмотревшись к экрану. Гарри ответил на это недовольным взглядом. — Жаль, что магл. Но имя ужасно глупое, не запомнить.
— Конечно это псевдоним, — заметил аврор. — Его настоящее имя — Том Риддл.
— Намного проще, — кивнула Белла. — Бросай ты по нему убиваться, гад он был, алименты не платил!
— Я и не убиваюсь, это немного другое… Пошли спать.
Наверное, Гарри переборщил с просмотром записей, поскольку теперь концерт ему снился. Он был один в тёмном зале, единственным светом в котором был яркий луч софита, выхватывающий четырёх людей на подмостках. Вот к микрофону подошёл светловолосый мужчина в красно-золотой одежде, с такими же ярко-зелеными глазами, как у Гарри. Он улыбнулся и эта улыбка резала, как нож. В руках у него появилась электрогитара.
Он начал играть, и мелодия была столь безысходной, что, казалось, в мире ничего нет, кроме Азкабана и его дементоров.
…In a coat of gold or a coat of red,
a lion still has claws,
And mine are long and sharp, my lord,
as long and sharp as yours…*
Трое других также придвинулись ближе, среди них был ещё один мужчина и две женщины. У мужчины не было головы, а к обрубку шеи кто-то пришил волчью. Одна из женщин была обнажена и закована в цепи, а за спиной другой появилось что-то вроде дверного проёма, за которым было только небо, куда тут же с диким воплем выпал какой-то человек.
… But now the rains weep o’er his hall,
with no one there to hear.
Yes now the rains weep o’er his hall,