— Почему вы так переживаете, мистер Лонгоботтом? — тихо спросил он, понаблюдав за мальчиком. Тот явно очень нервничал и не мог взять себя в руки.
— Просто у меня никогда не получаются зелья, профессор, то котел расплавиться, то взорвется, а я не могу разочаровать свою семью, — а ведь Лонгботтомы если не богаты, то обеспеченны, вот кому бы поучиться нахальству у Флитвика. — Когда у меня плохие оценки, они говорят, что я позор семьи, и мне место в колонии для несовершеннолетних волшебников!
— Поверьте, в колонии Святого Брута вам точно не место, — нашли, чем пугать ребенка.
— Там место нашим слизеринцам, наверное, — пожаловался Невилл. — Кроме Дафны, она очень хорошая. Поттер посмотрел на Дафну Гринграсс. Наследница не самого богатого, но безупречно чистокровного рода, включенного в «Священные двадцать восемь», девушка была не по-женски крупной, мощной и некрасивой. Привлекательными в ней были только большие, наивные ярко-голубые глаза. Она явно смущалась всего и держалось очень неловко. Впрочем, Гарри уже знал, что она — прекрасный игрок в квиддич и летает в факультетской команде, хотя в Слизерине по традиции играли только мальчики.
— Почему? Они занимаются чем-то запрещенным? — на особый успех Гарри не надеялся, но чары помех на всякий случай навесил.
— Ну… они же темные темные маги. Это все знают. А можно спросить, профессор, на каком факультете учились вы?
— Ну, вы только котел не опрокиньте, на Слизерине! Не трогайте котел, я сказал!!! — Гарри выровнял опасно покосившийся зельеварческий инвентарь заклинанием. Во время учебы полукровка-Поттер весь Слизерин поставил на уши, поскольку не был согласен молча терпеть притязания чистокровных на тотальное превосходство. — Если вас это утешит, я хотел в Хаффлпафф, но шляпа выбирала между Гриффиндором и Слизерином.
— Я тоже хотел на Хаффлпафф, но моя семья требовала, чтобы я был на Гриффиндоре, а шляпа хотела отправить меня в Рейвенкло, — признался Лонгботтом, слегка успокоившись.
Прошло более половины занятия, когда в дверь раздался громкий стук и в аудиторию ввалилась Квирина Квиррел.
— Профессор Поттер, профессор Поттер, — завопила она, задыхаясь.
— Да, что случилось? — Квирина пыталась отдышаться. При её немалом весе это было непросто. Она все открывала и закрывала рот, напоминая выброшенную на берег рыбу.
— В кабинет директора! — рявкнула она, наконец придя в себя. — Срочное извещение из Министерства!
— Им придется подождать, я не могу оставить класс!
— Ну привет, дементоры! — раздался голос Рональда Уизли со стороны двери. — Заместитель директора послал меня провести остаток занятия… Что, Поттер, трупов пока нет? На тебя не похоже.
— Не правда, профессор очень хорошо ведет занятие! — разозлилась Грейнджер.
— И хотя его компетенция оставляет желать лучшего, в отличии от вас, он хотя бы проходил подготовку Аврората… — вставил свои пять кнатов Снейп.
Последнее, что Гарри услышал, отбывая в сторону директорского кабинета, было «пятьдесят баллов с Гриффиндора, сто со Слизерина, дементоры!»
В кабинете директора Гриндельвальд отсутствовал. Квирина тоже смылась — якобы, искать его. Видимо, волшебник покидал кабинет в спешке, поскольку даже не выключил музыку, доносившуюся из зачарованного магнитофона — вообще-то, электроприборы в Хогвартсе не работали, но многие знали, как обойти это, хотя получалось только с наиболее старой и примитивной техникой.
Песня была на каком-то иностранном языке, наверное, на немецком, из которого Гарри знал разве что применение древних рун в магии, и то плохо, так что он ни слова не понял, хотя песня ему даже понравилась.
Волки уходят в небеса.
Горят холодные глаза.
Приказа верить в чудеса
Не поступало.
Вызов из Министерства, по его мнению, мог означать только что-то связанное с этими «Одичалыми», точно ничего хорошего. Больше всего на свете Гарри ненавидел оставаться в неведении и ждать.
И каждый день другая цель,
То стены гор, то горы стен
И ждёт отчаянных гостей
Чужая стая.
Тревога за Беллатрикс становилась просто закаливающей. «Статут Секретности — стена, и мы — дозорные на ней.» Это извещение из Министерства… Гарри принялся мерять кабинет шагами. Обычно, интерьер кабинета менялся со сменой директора, однако, Гриндельвальд, хотя формально был лишь его заместителем, убрал несколько портретов Локхарта и повесил три новых — на одном, неподвижном, была изображена очень красивая и похожая на Гриндельвальда белокурая девушка в старомодном платье, на другом ярко-рыжий юноша в какой-то магловской военной форме. На третьем портрете был мужчина с черными как вороново крыло волосами, который спал. На нем тоже была форма, но другая — из символики Гарри смог разглядеть пентаграмму. Этого черноволосого он уже, кажется, где-то видел, но где и когда он мог?