Огонь губителен для мертвецов, инфери предпочитают темноту и сырость, этому учат в любом Аврорате. Но британцы, наверное, никогда не сталкивались с подобным и даже не думали, что могут столкнуться.
Бои с мертвыми ни раз снились ему в кошмарах, но сейчас он чувствовал какую-то радость, что-то вроде облегчения, ни капли страха. Адское Пламя отбросило Гонта и уничтожило окончательно.
— Я — свет, что приносит рассвет, — хрипло прошептала Блэк, тоже вскидывая палочку и вызывая огонь. Но её помощь особо и не требовалось. Гриндельвальд уже практически сам справился.
Беллатрикс Блэк бросилась к мужу. А министр задумчиво смотрел то на неё, то на Гриндельвальда.
— Это было очень впечатляюще, — тонким радостным девчоночьим голоском, совершенно неподходящим к её плотному сложению и садистским замашкам, объявила Долорес, подкравшись вплотную и вперив в лицо хищный взгляд. Это внезапно напугало больше любых инфери. — Вы — мой герой!
— Простите, мисс… — Гриндельвальд понял, что не знает фамилии «полумаглы-бастардки министра».
— Амбридж, Долорес Амбридж! — женщина в розовом снова садистски улыбнулась. — Вы же хотите получить вашу игрушку назад? — она продемонстрировала ему Иглу. С точки зрения Гриндельвальда эта Амбридж была совершенно непривлекательна и внешне, и по манерам — злобная и вульгарная. Особенно по сравнению с Марджери Розье. — Полагаю, мы могли бы договориться… — она облизнула губы. — С глазу на глаз!
Министр тоже буравил Гриндельвальда взглядом, но его глаза были нечитаемо-холодны.
— Долорес, полагаю, мистер Гриндельвальд сейчас нуждается в отдыхе, — проговорил он наконец. — А нас ждёт ещё много работы. Гриндельвальд, свободны.
«И все? Нас не будут проверять?»
— Простите, но могу я забрать свой нож? — спросил он как можно нейтральнее.
— Этот предмет мог принадлежать чистокровному роду Селвинов, — министр холодно улыбнулся. — Мы обязаны проверить это. Долорес свяжется с вами… немного позднее.
Гриндельвальд вспомнил разговор с леди Розье. «Если бы я был женат на её внучке, министр бы не посмел разговаривать со мной так. Британские чистокровные способны уважать только друг друга.» Нож не имел ни малейшего отношения ни к каким Селвинам, вымерший чистокровный род, которому он принадлежал, звался Старицкие. Гриндельвальд очень хотел вернуть его — он уже ощущал отсутствие так, словно от него самого оторвали кусок, и чувствовал все более сильную ярость и растерянность.
Словно в подтверждение его мыслей, леди Блэк вызвала своего эльфа, Кричера, Гриндельвальд почему-то запомнил его имя, и он исчез вместе с Поттером, хотя министр не давал ей разрешения на это. Эльф почти тут же вернулся к хозяйке. Гриндельвальд заметил, что Блэк очень бледна и напугана. Это Беллатрикс-то, совершенно бесстрашная в бою! «Она впервые применила темную магию с человеческим жертвоприношением, — сообразил он вдруг. — Мне тоже было очень страшно в первый раз, не во время, потом. Боялся даже возвращаться в замок! Ян ещё стащил бутылку абсента прямо из кабинета директора…»
— Гриндельвальд, свободны! — холодно повторил министр.
— Леди Блэк, можно вас? — тихо окликнул он чистокровную. Амбридж пронзила его злобным взглядом. «Завидует её красоте, что ли?» Проигнорировав это, Гриндельвальд протянул Беллатрикс руку и аппарировал их к магловскому бару, где как-то уже был.
— Поверьте, вам нужно выпить, — бросил он ей как можно спокойнее и тверже и коснулся камня, убирая надоевший красный плащ. Кожанка с языками пламени устраивала его куда больше. — Не корите себя, Белла! Как говорил Годрик Гриффиндор, «чего не сделаешь ради любви!»