— Молли Прюэтт действительно выглядела как-то странно… — прошептал он в слух. Молли, никакой не Гонт, и заклинание определенно было Авадой.
— Красивее, чем настоящая, но какая-то неестественная? — да, так она и выглядела. — Он может менять облик как угодно, но получается, как на магловских рекламных плакатах — приглаженная, искусственная внешность. Поттер, то, что ваша жена решила стереть вам память, было приемлемым в той ситуации. Учитывая вашего министра, пожалуй, оптимальным. Кстати, объясняться с ним вам еще придется.
— Чего вы ее оправдываете? — «сейчас он еще скажет, что обзывать нас тупыми тоже было оптимально». На вокзале звезды на его мундире залило кровью, и кровь эта придала сил поставить на Гарри «печать» и выйти за ним в мир живых. Чья она была? Не очень-то хотелось знать, но Поттер чувствовал, что должен.
— Ну, просто у меня за более чем семьдесят лет вообще никого не осталось… Но если бы у меня была жена, я бы сделал все, чтобы наладить с ней отношения. Кстати, заберите, эти… квестовые предметы, мне тяжело поддерживать даже относительную материальность.
— Семьдесят лет… — Гарри забрал сверток и начал его разворачивать. — То есть Гриндельвальд реально старый? Если тогда вы с ним сражались? Стоп, семьдесят лет назад была Вторая Мировая Война, разве нет? О Мерлин, реально нацистский преступник?!
— Именно так, — мертвый аврор печально улыбнулся. — Я же сказал, он способен менять внешность.
— Король Ночи — это типа грозное прозвище? Вроде как Роммель — Песчаный Лис?
— Вообще-то песчаные лисы — это такие милые зверюшки на тонких лапах и с огромными ушами. А так да, типа того, — он снова принял печальный вид. — Я действительно не понимаю, чего ваши родители от меня хотели. Они меня обескураживают…
«Похоже, эта тварь со мной теперь надолго, если так нужно моей маме, придётся как-то терпеть…»
— Не, на милую зверюшку вы точно не тянете, даже не старайтесь притворяться, — нечто воздушное, серебристо-серое выпало из свертка и, шурша, мягко опустилось на землю, поблескивая складками. Гарри нагнулся, чтобы подобрать эту вещь. Сомнений не было — мощнейшие эманации высшей некромантии исходили именно отсюда. Она была очень странной на ощупь, как будто частично состояла из воды.
— Не может быть! — воскликнул Король Ночи. Он выглядел искренне шокированным. — Плащ Многоликого Бога, реликвия Смерти! Вот почему мы чувствовали магию смерти! А потом ваш отец его просто надел и Плащ скрыл его от нас! Потрясающе!
К серебристому плащу, как и предупреждал Роберт, прилагалась записка.
«Дорогой Гарри!
Если ты это читаешь, значит, сбылась худшая из вероятностей развития событий. Худшая для магической флоры и фауны, для Земли. Ради Ньюта Скамандера и самой жизни, нельзя позволить превратить Землю в радиоактивную пустыню, а к этому идёт, я это вижу, потому что могу просматривать вероятности далеко вперёд. Но будущее поливариантно, не всегда можно правильно оценить, к чему приведут наши действия. Если я мертва и Трехглазая Ворона перестала существовать, единственным путём спасения множества видов животных и растений, да и самой биосферы нашей планеты, является слом великой стены, закона, который считается священным. Надеюсь, ты понимаешь, о чем речь.
Я оставила инструкции, если Роберт действует согласно им, записка попадёт к тебе только в том случае, если ты заглянешь самой смерти в лицо и вернёшься назад живым. Я бы не хотела этого для тебя, поэтому, надеюсь, это письмо ты все-таки никогда не прочитаешь.
Знай, что я действительно люблю тебя! Л. Э.
P. S. И последний же враг истребится — смерть.»
Внизу был нарисован треугольник с вписанным кругом, который пересекала вертикальная черта. «Гриндельвальд носит такой медальон, — с удивлением подумал Гарри. — И на старой могильной плите тоже был этот знак!»