– Что ж ты меня позоришь? – напал на него дед.
– Очередью, – потребовали пьяные голоса. – Очередью сложнее.
Корби поставил на стрельбу очередями, прицелился в вырезанный из картона человеческий силуэт и спустил курок. Дистанция была пятнадцать шагов. Мишень разнесло пополам, из-за нее раздался дикий визг… На застолье была пара маленьких близнецов – внуки или правнуки владельца дома. Корби бросился к мишени, с ужасом думая, что подстрелил одного из мальчиков. За картонкой оказалась связанная свинья.
– Да что с тобой? – спросил дед. – К ночи ее зажарят.
– Я думал, что попал в человека, – сказал Корби. Холодный пот заливал ему глаза. Он вытер лицо рукавом, чувствуя, что дрожит изнутри. Вокруг хохотали старые толстые мужики. Им казалось, что они отлично пошутили.
– Меткий! Нормального парня Витек вырастил!
– Испугался, а! Испугался, малой! – один из них хлопнул Корби по плечу.
Дед наклонился к Корби. От водки его щеки побледнели, а нос, наоборот, налился краснотой.
– Даст бог, и в человека однажды попадешь. Они тоже иногда орут, когда подыхают.
– Я не буду военным, – ответил Корби.
– Он не будет военным, – повторил знакомый генерал-майор. Смех стал еще громче. Корби испугался, что перебьет их всех, отбросил пистолет и убежал.
С тех пор старик становился все более невменяемым. В последние месяцы он перешел к тактике оскорблений и провокаций. Корби было примерно ясно, как рассуждает дряхлый монстр: внук вырос, до его восемнадцатилетия остался месяц, жертва вот-вот ускользнет. Надо наверстать упущенное, сделать с Корби все то, что он не успел за эти четыре года.
Он посмотрел на свою комнату. Над кроватью – мелованные лица Курта Кобейна и Джейкоби Шэддикса. Над столом – любимый плакат: «Увеличивайте производство конопли, добивайтесь высоких показателей в своей работе. Берите пример со знатного коноплевода Александра Хрипунова». Ноутбук, настольная лампа. Окно закрыто белыми кисейными занавесками. Раньше здесь жила бабушка, и эти занавески остались от нее. От нее же остались торшер, кровать-полуторка, шкаф и комод. Из мебели только стол был новым. Корби помнил, какой чужой эта комната казалась ему четыре года назад. Теперь он не хотел отсюда уходить. Ему даже было немного страшно. Он привык к этим стенам. Эта дверь со щеколдой много лет защищала его от сумасшедшего старика. Дед угрожал, что в его отсутствие снимет щеколду, но почему-то так и не снял. Корби всегда мог запереться в своей маленькой крепости.
Кровь перестала. Скомканные салфетки метко отправились в мусорку под столом.
– Итак, это лучшее утро в моей гребаной недолгой жизни. Я ухожу.
У него в голове сложился простой план. Через два дня будут известны результаты ЕГЭ. Если они сносные, в августе он сможет переехать в студенческое общежитие, а потом легко отсудит у деда права на квартиру родителей. Но дожидаться августа необязательно – из дома он уйдет прямо сейчас, пока любимый дедушка не свел его окончательно с ума.