– В принципе, могут, – легкомысленно сказал Ара. – Но отлучить должны точно.
– За то, чтобы этого не случилось, – провозгласил Корби. Они выпили.
– Мама три дня постилась. Я знал, что она пойдет на исповедь и потащит меня с собой. Она ходит исповедоваться по субботам, потому что по воскресеньям большая очередь. Церковь святого Саркиса одна на весь юго-западный округ.
Они сбросили с бревен грязные газеты и расселись вокруг импровизированного стола. Корби бережно поднял бутыль. Она оказалась такой тяжелой, что ему пришлось подхватить ее второй рукой. Глина была шершавой, обвязка пахла травами, печать – настоящим воском.
– Пока мама исповедовалась, я зашел во флигель. Там шел четвертый, последний урок. Я взял бутылки, положил в рюкзак, и они даже не звякнули. Но я нарвался: рюкзак не получалось закрыть. Тогда я положил их вместе с рюкзаком в багажник маминой машины. Было жутко стремно – по дворику ходили люди, а я нес этот рюкзак с торчащими бутылками. Но никто не обратил внимания.
– И она их не нашла? – спросил Корби.
– Она не открывала багажник. Мы вернулись. Она пошла домой, а я взял брелок от машины, спустился вниз и достал вино.
– Ты полный псих, – сказал Ник. – И ты нарушил седьмую заповедь.
– Бог простит. И вообще, на его месте меня бы это достало. Они уже две тысячи лет пьют его кровь и едят его тело.
Корби фыркнул.
– Налей еще по одной.
Ара налил.
– Бутылка кончается. У нее очень толстые стенки. Там меньше, чем кажется.
– Тогда не открывай вторую, пока не придет Андрей, – сказал Ник, – а то мы все выпьем. Кстати, а сколько времени?
– Восемь пятнадцать. Он опаздывает.
Ник поставил свой стаканчик на ящик.
– Схожу к школе. Вдруг он нас не нашел?
– Если он такой недогадливый, может, не стоит принимать его в банду? – предложил Корби. Ник не ответил, просто ушел; его спина скрылась в зарослях. Недопитый стаканчик остался одиноко стоять на ящике.
– Да ладно тебе, – весело сказал Ара. – Ты слишком суров. – Он посмотрел на оставленную Ником сумку. – Что там?
– Его трофей. Я еще не видел.
– А у тебя что?
– Бандитская вещь, – с предвкушением сообщил Корби. – Почти такая же крутая, как твое вино.
– Покажи, – попросил Ара.
Корби запустил руку в рюкзак и достал пистолет. Вороненая сталь мрачно блеснула на свету. Черный брат, замерев, смотрел на оружие. Корби извлек магазин, молча показал ему пули, зарядил пистолет обратно и положил рядом с бутылкой краденого вина. Тяжелый ствол «стечкина» гулко стукнул о ящик.
Ара сглотнул.
– Это не подделка?
– Нет. Я когда-то из него стрелял. Это пушка моего старика. – Корби вкратце рассказал про ссору с дедом и тот случай, когда ему довелось убить связанную свинью. Ара, не отрываясь, смотрел на оружие.
– Можно его подержать?
– Да. Только не снимай с предохранителя.
Черный брат взял пистолет в руки. Он обращался с ним как копы в фильмах восьмидесятых: поднял ствол к левому уху, потом медленно опустил его, прицеливаясь в дальнее дерево на другом берегу ручья.
– Потрясная вещь!
– Он стреляет очередями.
– Серьезно? Это же пистолет, а не автомат.
– Это автоматический пистолет Стечкина. Оружие для спецподразделений.
Ара встал и повернулся вокруг поляны, будто расстреливая множество врагов.
– Круто. А какая будет отдача?
– Ощущение в руке как от удара по боксерской груше. Но я удержал.