– Вот, – протянул он тому какой-то листок.
– Что это?
– Право на ношение оружия. Будет иметь значение, потому что я ранил одного из бандитов. – Он вытащил из-за пояса «стечкин» и, держа его двумя пальцами, как бы подвесил в воздухе перед носом полицейского.
– Так… Час от часу не легче.
– Вы, молодой человек, обязаны сейчас его у меня забрать и оформить протокол.
– Не Вам судить, что я обязан, – недоверчиво глядя на оружие, сказал полицейский.
– Я, сынок, был офицером КГБ, когда ты под стол пешком ходил, – отчеканил дед. – Вот, положим, я убийца – ты бы тогда уже мертвый был. Так что бери его. Ты обязан меня обезоружить, вплоть до выяснения всех обстоятельств дела.
– Не тыкайте мне и не угрожайте, – потребовал полицейский, однако пистолет у деда забрал и теперь тоже держал его двумя пальцами. Подростки молча наблюдали за сценой. Корби подумал, что «стечкин» сейчас напоминает какое-то дохлое мерзкое существо: к нему относились с брезгливостью, а он холодно и темно поблескивал в тусклых всполохах полицейской мигалки.
– Я не угрожал ни в коем случае, – возмутился старик. – Даже напротив, хотел предостеречь от возможных неприятностей.
– Ладно, ладно. – Полицейский забрался в машину, отыскал в бардачке целлофановый пакет и сунул в него пистолет. Потом стал переписывать данные. Корби поймал на себе взгляд Ника.
– Помнишь? Утром я тебе сказал, что лучше бы ты разбил своему старику лицо.
– Да, – еле слышно ответил Корби. – И ничего этого не было бы.
Полицейский вернул бумажку деду.
– Следующий.
Подошел Ара.
– Фамилия, имя, отчество?
– Джинаганали Ара Феликсович.
Полицейский чуть поднял брови.
– Отец был студентом из Буркина Фассо.
– Тогда фамилию еще раз по буквам.
– Джон, Жюль, Инга, Наталья…
Один за другим следовали рутинные вопросы. Третьим подошел Ник, четвертым – Корби. Полицейский еще переписывал его данные, когда подъехала новая машина. Это был устаревший «уазик» с подслеповатой круглой мигалкой. Из него вышли четверо. Мужчина, который сидел рядом с водителем, сразу направился к патрульной машине. Видимо, он был главным в группе – высокий, как баскетболист, с плоским усталым лицом и большими расплющенными губами. На нем был поношенный, но еще приличный костюм.
– Я следователь, Анатолий Геннадьевич Крин, – негромко представился он. – Это свидетели?
– Свидетели. Этот парень – пострадавший. И пожилой мужчина… сам пытался задержать преступников. Он сдал пистолет.
– Как сдал? Как найденный? Или по разоружению населения?
– Он говорит, что из этого пистолета ранил одного из нападавших. Как вещдок, наверное… У него разрешение на ношение.
Крин замычал, как от зубной боли.
– Вещдоки берут при понятых. А теперь это хрен знает что и лишний ком бумажной волокиты.
Полицейский начал неразборчиво извиняться.
– Покажите пистолет… Тело там?
– Да.