Глава 27 АНДРЕЙ
Глава 27 АНДРЕЙ
Трэшер с гитарой, периодически наступая на педали, танцевал пого, хайр мотался из стороны в сторону. Вокалист напротив наклонялся вперед и кричал в микрофон. От гроулинга у Корби заложило уши.
– Кроу крау! Ракиррра-а-а! Райнра! Роу-у-у!
– В таком шуме мы не сможем поговорить! – прокричал Корби.
– Я позову его. – Комар подошел к Главному. Корби чувствовал, как вздрагивает под ногами пол. Главный чему-то рассмеялся, оторвался от микшерного пульта и показал на выход. Они вернулись обратно в коридор.
– Пошли туда, где еще тише, – предложил Главный. На вид ему было лет четырнадцать – на полголовы ниже Корби, дремучие дреды торчат во все стороны соломенно-желтым валом. Еще до начала разговора он широко улыбнулся и показал зубы. Они зашли в небольшую комнату, где не было рисунков на стенах. Главный с ногами сел на край письменного стола.
– Так в чем проблемка?
Ник показал коллективную фотографию учеников школы современной музыки.
– Скажи, пожалуйста, светловолосого парня с черной гитарой зовут Андрей?
– А зачем тебе?
– Он был нашим одноклассником, – ответил Корби. – Позавчера его убили на наших глазах.
С лица Главного сошла улыбка.
– Они не врут, – сказал Комар. – Я ручаюсь.
– Андрей, – подтвердил Главный. – Кажется, по фамилии Токомин. Он живет, в смысле, жил здесь рядом. Его комната выходит окнами в наш двор.
Они переглянулись. Исчезло последнее сомнение.
– Он занимался с гитарой? – спросил Ара.
– Не просто занимался. Он оформлял клуб. Очень талантливый пацан, только не в музыке. В смысле, был талантливый.
Корби вспомнил девушку в манто.
– Это он рисовал город за окнами?
– Он нарисовал вообще все. Прошлым летом, каждый день, по два-три часа.
У Корби по спине пробежал холодок. Он переглянулся с Ником.
– И из его окна открывается вид на портреты музыкантов-самоубийц?
Мальчишка с дредами кивнул.
– Ему никто не задавал тему. У людей бывают странные увлечения. Но, по-моему, вышло классно.
От оценки Главного Корби едва не пробило на истерический смешок, но удалось сдержаться.
– Он был немного того. Иногда вроде нормальный – разговаривает, шутки понимает. А потом подходишь – так он смотрит сквозь тебя, будто тебя здесь нет. А один раз подошел ко мне и спросил, где выход. Это было уже зимой, когда он ходил брать уроки гитары. Я его спрашиваю: «Ты чего? Ты же здесь каждый поворот знаешь». А он: «Простите?» И вежливый такой, будто обедает с английской королевой.
– Типа как шизофреник? – уточнил Комар. – В клуб пришла одна личность, а вышла другая, и память как отрезало.
Корби посмотрел на Ару.
– Слушай, это ведь ответ на твой вопрос. Если Комар прав, то вот как Андрей мог ничего не знать о роке?
– У него здесь были друзья? – спросил Ник.
Главный помотал головой.
– Странные люди с трудом заводят друзей.
– А рисунки людей из города за окнами? – спросил Корби. – Это ведь не музыканты. Они с кого-то списаны?
Главный пожал плечами.
– Не знаю. Все может быть. Я у него над душой не стоял. Он, кажется, не любил, когда на него смотрят. К тому же, когда рисуют баллончиком в узком коридоре, там без респиратора стошнит.
– Ему никто из клуба не позировал? – уточнил Ник. – На стенах нет портретов кого-нибудь из местных?
– Нет. Ни одного. Я бы знал.
У Комара зазвонил мобильный телефон.
– У меня где-то лежит договор, по которому клуб оплатил его работу художника, – сказал Главный. – Могу поискать.
– Э-э-э, – протянул в трубку Комар, – ладно, заходите.
– Нет, спасибо, – ответил Главному Ник. – Это уже не нужно.
Тот спустил ноги со стола.