Ее мать была весьма образованной дамой, первоклассным врачом. Женщина до сих пор вспоминает, как к ее матери каждый день приходили на дом пациенты. У каждого была своя история, одна страшнее другой. Кристина не посмеет подвергнуть забвению слезы, что лились по щекам матери, когда та лишалась очередного пациента, которого не сумела спасти. Она не была в силах помочь всем, даже если бы хотела. И Кристина это осознавала всеми клетками своего разума. Осознавала, что смерть приходит слишком внезапно, что та живет в каждом доме, прячется за всеми углами, в любом затененном месте. И женщина, повзрослев, стала изучать ее, изучать смерть во всех проявлениях. Она не пошла по стопам матери, получив ее образование, девушка превратилась во что-то иное, противоположное. Кристина не спасала жизни, не отбирала их. Стояла где-то посередине. Между жизнью и смертью. В ее руках находился человек, все еще теплый, немного влажный. Тот пах жизнью, пах недавней деятельностью. Но в этом теле не было жизни. И никогда не будет. Странная иллюзия, которая до сих пор жалила сознание.
Сложно было поверить, что к Мышке Джексон, низкорослой сутулой девочке в круглых очках, через какое-то время привезут человека, который когда-то дал ей это прозвище. Он нуждался в ее лечении, молил о помощи. И она согласилась, проникла внутрь его по-прежнему горячего тела, выпустила ароматную красную жидкость наружу, а после, полюбовавшись внутренностями, зашила разрезанную надвое кожу, сделала записи, а тело поместила в морозильную камеру, где-то должно лишиться последних капель жизни. Женщина никогда не забудет этого пациента, даже если захочет. Не выкинет из головы этого высокого шатена с веселыми зелеными глазами. «Мышка Джексон!» — она полюбила эти слова, даже не думала о том, что они когда-то произносились с издевкой, без каких-либо добрых намерений. Стив смог изменить интонацию, обидное прозвище приобрело вид ласкового. Он увидел в ней главный недостаток, ее замкнутость, социопатию, выделил эти черты и полюбил их, возможно, не сразу, но эти чувства возникли и никуда не исчезли.
— Мышка Джексон, — усмехнулась Кристина и с наигранным облегчением вздохнула. — Являюсь ли я ею сейчас? Осталось ли во мне хотя бы немного этой наивной девочки?
С Себастьяном они познакомились еще в школе. Его отец был преподавателем по истории. И в один прекрасный момент их обоих посадили за одну парту и поручили заняться совместным проектом. Себ был слишком идеальным парнем, чересчур правильным. Одно лишь его присутствие вызывало в Кристине чувство раздражения, непонятную нервозность. Рядом с ним девушка была не в своей тарелке. И это ощущение не пропало до сих пор, даже спустя более тридцати лет. Их отношения в школьные годы сложно было назвать дружескими. Они не гуляли, не разговаривали, как это обычно делали друзья. Взаимоотношение между ними закончилось спустя несколько месяцев после завершения общего проекта. И когда это случилось, Себастьян надолго исчез из ее повседневной жизни. Они больше не сидели за одной партой, не приходили друг к другу в гости. Девушка начинала верить, что она с Себастьяном не была знакома вовсе.
У нее не было друзей. И тогда глупо было надеяться, что такой крутой парень, как Себастьян, хотя бы на мгновение посмотрит на нее. Она была тенью среди всех. И не имела способности обрести ярких очертаний. Это ей было не суждено, по крайней мере, в то время Кристина обладала твердой уверенностью в этом.
Но Себастьян не желал выходить из головы, не покидал ее ни на секунду. Через какое-то время обычные мысли стали превращаться в фантазии, весьма противоречивые. Она хотела, чтобы тот прикоснулся к ней, хотя бы плечом, ненароком. И делала все возможное, чтобы это случилось. Позже ее фантазии сильно видоизменились, стали более чуждыми, неправильными, как она сама считала. Кристина хотела, чтобы он трогал ее, специально, настойчиво. Ночью, плотно закрыв дверь, она ложилась на кровать и начинала ладонями водить по холодной бледной коже тела, представляя, что это делает Себастьян. Сначала это были обыкновенные поглаживания, ничего особенного. Но чем дольше это продолжалось, тем слабее Кристина контролировала свои мысли. Через какое-то время ее ладони добрались и до ее вагины, и этот момент она не может забыть до сих пор. Еще никогда Кристина не чувствовала ничего подобного, столь ярких эмоций в ее голове до того момента не было. Сначала девушка касалась этого места осторожно, особенно в первый день. Она не знала, к чему это приведет, боялась последствий. Ее пугали те ощущения, что доставляли эти прикосновения, мысли, что посещали голову. Кристина понимала, что хочет, чтобы вместо ее руки там оказалась ладонь Себастьяна. Но знала, что это было невозможно, осознавала, как это глупо и неправильно. После каждого такого раза она ненавидела себя за подобные действия, обещала себе, что больше никогда не станет этим заниматься. Но в следующую ночь все продолжалось снова. И с каждым разом пальцы проникали все глубже и глубже. И делать это бесшумно уже было практически невозможно.
Кристина мысленно возвращается к тем событиям с самоиронией. Ей было всего лишь одиннадцать. Она была девочкой, которая ничего не знала ни о сексе, ни о мужчинах, но на подсознательном уровне изучала эти пока еще запретные для нее вещи, даже не понимая, чем те являются на самом деле.