Впрочем, я могу догадаться, почему он хочет именно жениться. Причина в моём редком, для нынешнего времени, даре. Знаю, что многие предлагали отцу подписать брачный договор вскоре после моего рождения. И всё ради будущих детей с таким же даром. Правда, я не уверена, что ему нужны дети. Скорее он относится ко мне, как к редкой зверушке, что будет только у него.
Я так и видела, как он говорит гостям:
– Этой сабле более пяти веков, а это вазе всего четыре. А это моя жена – последняя из рода Огненных. Продемонстрируй, пожалуйста, дорогая.
И я послушно взвываю к огню, словно выдрессированная собачонка.
Нет. Нет. Нет!
Не могу, не хочу так жить. Но если не соглашусь, он наверняка осуществит задуманное. И всё же сначала нужно кое-что уточнить.
– А на каких условиях ваша жена сможет получить этот дом после развода?
В том, что брак продлится недолго, я уверена на все двести процентов.
Спрашиваю и тут же жалею об этом: такая злость вспыхивает в глубине его глаз. Ну, конечно, кому понравится, когда будущая потенциальная невеста уточняет детали развода? Впрочем, его, как делового человека, это не должно так сильно задевать.
Я почти уверена, что сейчас он скажет что-нибудь грубое, но вместо этого слышу:
– Вы не читали договор. Я пришлю вам сегодня новый экземпляр.
А затем шагает следом, становясь на одну ступеньку со мной, но я упорно гляжу вперёд.
– И на будущее я бы советовал вам меньше пререкаться со мной. В конце концов, этот дом не так уж хорош, в отличие от участка. Кто знает, может быть, лучше снести его и построить что-нибудь более современное?
На слове «снести» невольно вздрагиваю и всё-таки поворачиваю голову, а в груди всё сильнее разгорается злость. Жжёт изнутри, требуя выхода.
Чего он добивается этим? Думает, сможет запугать меня? Заставить послушно выполнять всё, что он пожелает? Что ж, если это, правда, так, то его ждёт большое разочарование. Потому что у всего есть пределы. И у моего терпения тоже.
Но вместо того, чтобы сказать ему это, я просто выдыхаю:
– Как же я вас ненавижу.
На миг в его глазах вновь вспыхивает пламя, но тут же гаснет.
– Продолжим? – предлагает он будничным тоном, кивая в сторону дома. – Или отвезти вас обратно?
А мне кажется, что я сейчас задохнусь от обиды, стальным обручем сдавившей горло. В глазах щиплет, но плакать при нём я точно не буду.
– Если вас не затруднит, – отвечаю тихо.
И даже нахожу в себе силы улыбнуться в ответ. Но когда он подаёт руку, отворачиваюсь и быстро сбегаю вниз. А следом несётся грозное: