Голос Сьюзи становится всё тише, а потом я и вовсе перестаю слышать её.
Прекрасно.
Да меня так родители никогда не контролировали.
Сьюзи тянет очередной локон чуть сильнее, и я тут же морщусь от боли.
– Прости.
Я не отвечаю и старательно не гляжу в зеркало, но всё равно чувствую сладкий цветочный аромат.
Она принесла букет и ожерелье в мою комнату ещё вчера. Первым порывом было выбросить. Цветы. Ожерелье я собиралась просто оставить ей. Но Сьюзи не позволила, загородила собой букет, глядя удивлённо и немного испуганно. Видимо, выглядела я в этот момент очень решительно.
– Не глупи. Что вообще на тебя нашло? Ну, не понравился подарок, так зачем правду говорить? Тебе ещё за него замуж выходить. Или так и собираешься ссориться с ним из-за каждого пустяка?
Где-то в глубине души я понимала, что она права, но ничего не могла с собой поделать. Это было сильнее меня. Стоило только вспомнить его угрозу снести дом и пункт про ребёнка. А особенно его самодовольное выражение лица и уверенный тон, и меня начинало трясти.
А Сьюзи всё не унималась:
– Ты сама сделал этот выбор, Мила. Если бы ты так не цеплялась за дом и решилась уехать, он ничего бы не смог сделать.
В последнем я, к сожалению, не была уверена. Но выбор и, правда, был. Дом или свобода. И пусть бы он поискал другие способы давления.
И всё же…
– Я согласилась стать его женой. Формально. Но изображать, что всё хорошо не собираюсь.
Она вздохнула, посмотрела на меня хмуро.
– Не знаю в чём дело, но поступаешь ты глупо.
А мне только нотаций её и не хватало для полного счастья.
– Уйди, – попросила тихо, отворачиваясь.
– Но…
– Уйди! Я хочу побыть одна!
И тут же пожалела об этом, услышав сдавленный всхлип. В конце концов, она-то ни в чём не виновата. Обернулась, но Сьюзи уже не было. Только цветы стояла на туалетном столике, а рядом лежал футляр.
И на душе так гадко стало от понимания, что обидела её. Нужно было, наверное, пойти, извиниться, но вместо этого я выключила свет и легла. Но слова её ещё долго не давали мне уснуть.
За завтраком она всё так же весело щебетала и улыбалась, а потом предложила помочь с приготовлением к приёму. И я согласилась. Всё равно у меня выбирать особо не из чего: большая часть вещей осталась в доме и была продана вместе с ним.
Определилась я быстро. Как только увидела строгое чёрное платье до колен с небольшим клиновидным вырезом, так сразу решила – его и надену. Но Сьюзи мой выбор не одобрила, настаивая на бежевом платье с пышной юбкой, открывающем плечи и спину.
– Слишком строгое. Тебе же не сорок лет. И к ожерелью не подходит.
Но я упрямо стояла на своём. Да и подарок надевать не собиралась. Она стала настаивать, в итоге мы окончательно рассорились, и подготовка прошла в тишине. И сейчас Сьюзи заканчивала с причёской. Сначала я пыталась справиться сама, но руки дрожали и то тут, то там вылезали «петухи». Тогда она молча подошла, отобрала расчёску и шпильки, обронила, подталкивая к стулу:
– Сядь.
И даже не попыталась, как обычно, убедить оставить волосы распущенными. Значит, обиделась по-настоящему. И вроде нужно извиниться, сказать хотя бы короткое: «Прости». Только я не считала себя неправой.
Сьюзи вздыхает, и я понимаю – сейчас опять будет читать нотации. Лучше бы так и обижалась дальше.