Трижды семь – двадцать один. Охренеть. Моя жизнь никогда не будет прежней! Я никогда не смогу спокойно ездить на семьдесят третьем автобусе! Эта поебота с числами казалась сущим бредом, как и вообще весь сон… только вот одна мысль не давала покоя.
«Не “о чём”, Макс. О ком».
Я понял, о чём речь. О ком речь. Недаром весь день не мог выкинуть из головы этого субъекта, прямо наваждение какое-то. Мне для полного счастья как раз не хватало парочки маний и фобий, а также какой-нибудь «филии» с замечательной приставкой.
Смс-ка настигла меня во время разыскивания проездного по всем имеющимся карманам. Одной рукой держа студенческий, другой вытащил телефон.
«Бро, ты уже едешь?» – разумеется, это была Вика. В основе своей все сообщения приходили либо от Вики, либо от Вани (в его случае это было почти дежурное «Макс, бухать!»). Ответив, я обратил внимание, что времени уже без пяти семь. Задремал на минуточку, как же… полтора часа продрых! «Чем же вы по ночам занимаетесь, Соколовский, если приходите ко мне на пары в поисках койко-места?» – спрашивает Серкова в таких случаях. Куратор у нас – ну просто космос: за ней хоть записывай.
Хм. А Вика, значит, у меня решила засесть; не иначе как родители пропалили её вчерашний загул и жаждут поиграть в Святую инквизицию. О’кей, пусть и на моей кухне будет праздник! Кроме того, мне было о чём порасспросить свою непутевую сестрицу.
– Женька? – Вика как-то странно уставилась на меня, округлив и без того большие глаза.
– Ну, тебе виднее, Женька он или не Женька, – я передернул плечами, с преувеличенным вниманием ковыряясь в тарелке с макаронами по-флотски. Что ж, бесполое имя «Женя» вполне подходило такому бесполому существу.
– Чего это ты вдруг им заинтересовался? – к моему раздражению, физиономия у нее стала жуть какая понимающая. – Не иначе как Лина насчет тебя права была, а, братец?
– Не пори горячку!
Ну Уколова, ну стерва! Как же это в её стиле – говорить моей сестре, что я гей. То есть, якобы гей!
– А с чего бы тогда тебе интересоваться смазливым парнем, с которым ты и общался-то четверть часа, а? – и бровками играет, маленькое чудовище. Положительно, Лина плохо на нее влияет.
– Может, мне просто интересно, с кем ты общаешься. Этот Женя – он, прости, малость ебанутый.
– Знаешь, Макс, с твоей стороны назвать кого-то ебанутым – лицемерие, – с прохладцей ответила Вика, явно намеренно пройдясь по больной мозоли. И как ни в чём не бывало продолжила. – Ладно, Отем и вправду… немного эксцентричный.
– Немного? – переспросил я, не сдержав нервный смешок. – Я считаю, что выглядеть как баба – это не «немного»! Кстати, а сколько ему лет-то? Не рановато по таким местам шастать?
– Девятнадцать ему. И он там работает, кстати. А ты сейчас – ну один в один наш папа!
Тут уж у меня глаза на лоб полезли.
– Девятнадцать? М-да. Хорошо сохранился… Нет, Вик, ну он же в натуре пятнадцатилетняя школьница!
Вика вздохнула и покачала головой.
– Поболтайте-ка с Валей-Полей о скрытом гомосексуализме. Впрочем, можно и не о скрытом.