Впрочем, его чувства Вамматар волновали очень мало.
Его все еще выводили на палубу, что позволило ему увидеть, что вид за бортом изменился. Слева по-прежнему простиралось лишь бескрайнее море, зато справа появился скалистый берег, изрезанный узкими заливами. На берегах этих заливов виднелись деревни и отдельные дома, возле которых останавливались следовавшие за Вамматар драккары. Из разговоров гиперборейцев, речь которых Джон немного начал понимать, он понял, что этот край зовется Ванахеймом, а рыжие варвары, его населявшие – ванами или ванирами. Несколько раз, когда он находился в трюме, корабль останавливался – возможно, Вамматар сходила здесь на берег.
Вскоре все ваниры вернулись в родные селения, но черный корабль продолжал путь на север. Становилось все холоднее – и это чувствовалось как внутри, так и снаружи. То и дело Джон просыпался от лютого холода, касаясь обледенелых стен и отчаянно растирая конечности, пытаясь согреть их от еле греющего факела. Ему дали черную шубу и шерстяное одеяло, но Джон все равно мерз – так холодно ему не было и в Клыках Мороза. Выходя на палубу, он видел как на море все чаще появляются огромные льдины, как сам берег становится все более гористым и безлюдным, почти сплошь покрытым ослепительно сверкающими на солнце льдами.
Одна радость – Вамматар перестала приглашать его в свои покои.
За бортом виднелись осплошные ледники – лишь раз на горизонте мелькнула исполинская гора. С вершины ее вырывался дым и Джон понял, что видит огромный вулкан. Когда он следующий раз вышел на палубу, корабль плыл средь громадных айсбергов, с трудом находя путь меж ледяных гор. Джон видел как в небе на севере вспыхивали разноцветные огни, сливающиеся в дьявольские пляшущие фигуры, слышал взрывы нелюдского хохота. Кошмары этих мест проникали и в узилище Джона – то и дело он просыпался в холодном поту, слыша в глубине трюма зловещий смех. Один раз, когда от особо сильного холода, погас факел, проснувшемуся Джону показалось, что во тьме мелькнула белая тень с синими глазами.
А наутро вихты вынесли из соседних клетушек несколько трупов.
Впрочем, после этого случая заметно потеплело. Да и пейзаж за бортом начал меняться – теперь море простиралось справа от корабля, а слева тянулся берег – уже не гористый, но низкий и пологий, где меж снега попадались кусты и низкие, искривленные деревья. Когда же Джон вышел на палубу в следующий раз, на берегу уже высился непроходимый лес, за которым высились очередные горы. Именно здесь, в миг Великого Перемещения остановились воды Студеного Моря, пожравшего остатки гирканской степи. Лишь немногие гирканцы спаслись на островах, в которые превратились здешние холмы, когда вокруг них разлилось море. Как и иббенийцы, остатки некогда могучих кочевых племен, отдались на милость королевы Вамматар.
Однажды Джон проснулся от гиперборейской речи и, подняв голову, увидел у дверей жреца и нескольких воинов. На этот раз они, а не вихты, вывели его на палубу. Глазам Джона открылись очередные горы, к которым море подступило почти вплотную. У подножия гор образовалась обширная бухта, судя по тому, что исполинский корабль спокойно вошел в нее - довольно глубокая. Возле спешно возведенного причала стояли иббенийские китобои. А дальше, вглубь берега, тянулось множество построек из камня и дерева, судя по всему, - построенных совсем недавно. Многие здания еще строились и вокруг них, под кнутами иббенийских надсмотрщиков, выбивались из сил рабы. Огромные быки и могучие лошади тащили повозки с бревнами, разгружаемых у той или иной стройки; исполинский мамонт, спускаясь с гор, волок огромные сани, переполненные тесанным камнем.
-Ты будешь первым, но не последним королем, которого в цепях приведут в этот город,- сказал жрец, - в Сариолу, восточные врата грядущей Гиперборейской империи.